«Не женщина — исчадия ада! Пантера с фосфорическими глазами и ослепительно белым оскалом. Такая же — по-кошачьи гибкая, грациозная и коварная хищница». Что она сделала со мной! Обвинить его в изнасиловании, мужика, который с юных лет не знал от баб отбоя! И это демократическая страна: “ Вы имеете право всего на один звонок продолжительностью в три минуты”! Что ж, спасибо, сэр, мать вашу так, — возмущался Роман Григорьевич не находя себе места.
Хотя места в камере было достаточно».
«В былые времена, — рассуждал он, — когда с нами считались, можно было возмутиться: “ Это гнусная провокация, господа, я требую предоставить мне возможность связаться с советским посольством.” Да, миновала та эпоха — и слава Богу! Но что мне демократия, если законопослушный гражданин из-за вероломства неблагодарной коварной женщины может загреметь в тюрягу. Для того я рисковал головой, сколачивал миллионы дома?! Может, все — таки попросить политического убежища, наговорить гадостей на свою родину — да и отпустят? Не получится! Слишком много желающих говорить гадости на родную нашу Рашу — прибавить нечего. Прошли те времена, когда невозвращенцев из СССР встречали как космонавтов. А за среднюю литературу, проникнутую фундаментальным антисоветизмом награждали международными премиями. И о каком политическом убежище может идти речь, когда в России свободы, в смысле беспредела, больше, чем где — либо в мире.
Любимец фортуны был на грани срыва. Он прислушался к расшалившемуся сердцебиению. Так и до инфаркта недалеко. Он был близок к истерике и не заметил, как затянул на ломаном английском гимн США.
« Это признаки шизофрении », — подумал Панкратов. И снова накинулся на Саманту Джонсон. — Влипнуть из — за куска женского дерьма, а он надеялся вскорости получить американское гражданство. Господи, из-за подлой бабы — потерять все! Да ведь он в России этих баб раздавал на сувениры. Менял одну за другой, как сигареты. Выкурил одну — взял другую. Несколько страстных — как глубокая сигаретная затяжка — поцелуев ароматных юных губ — и прощай, голубка. Хотя чего наговаривать на себя — никто не остался в обиде. Любая скажет — ни одну не отпустил без подарков и помощи. Кого на работу пристроил, кого замуж выдал или любовником богатым обзавел».
Женщины всегда в его жизни играли положительную роль — ни одна не подвела!
Саманта Джонсон – первая.Скажи кому в родном городе, что сучке удалось охмурить самого Панкратова – не поверят. Влип так влип и, наверняка, к его фамилии в России прилипнет издевательская приставка, и будут его называть как того артиста: Панкратов — Черный.
Как такое могло произойти в самой демократичной стране мира? Сработала откровенная клевета. “ Да разберутся, разберутся, — утешал он себя и тут же восклицал: А если не разберутся, что тогда?!”
Как ни ругай Россию, но у нас всегда есть надежда вырваться из тисков жизненных обстоятельств – только плати. Порой и крохами с барского стола. «И что за проблемы, — сказал бы следователь в аналогичной ситуации, пряча конверт с баксами в стол, — бабы на то и бабы, чтобы их трахать, а эта стерва, вместо “спасибо, дяденька, осчастливил, жаловаться вздумала!”
Одна надежда на адвоката. И где черти носят Фридмана. Дома нет, мобильный не отвечает, как будто сговорились. Хотя – стоит ли уповать на адвоката? Это в России адвокаты нос к верху тянут, строят из себя великих профессионалов, а на самом деле все их искусство в серьезных делах заключается в том, чтобы быть посредником в передаче взятки между стороной своего подзащитного и представителем, вершащим правосудие. Вот тут они и выдергивают себе жирный кусок помимо официальной платы.
В Америке — другое дело, тут судьи взяток не берут. Здесь борьба обвинения и защиты на судебном процессе — и шоу, и правосудие. И чем значительнее дело, тем ожесточеннее эта борьба. Пресса, телевидение подогревают общественный интерес. Однако случаются досадные ошибки: когда оправдание приходит осужденному спустя много лет».
Что же надо этой стерве? Все ли у не с головой в порядке?
Это Соломон Яковлевич, известный адвокат порекомендовал ему взять себе в секретари выпускницу Гарварда, темнокожую красавицу, владеющую довольно прилично русским языком Саманту Джонсон.Ох уж этот Соломоша! «Она читала Достоевского, она читала Пушкина, она читала Тургенева. Берите ее Роман Григорьевич не пожалеете, рекомендую». А как он себя преподносил: Я, Роман Григорьевич, перебрался в США не корысти ради, а из идейных соображений, еще при Брежневе» — рассказывал он Панкратову в доверительной беседе. — Америка – и есть моя родина. Скольким нашим бывшим соотечественникам я помог устроиться в Америке! Приобрести недвижимость, надежно вложить свои активы. А скольких защищал на судебных процессах!»
Продажная шкура! Теперь нет сомнений: завербован спецслужбами. Удружил так удружил. А может, старый Соломоша и ни при чем? Разве не я ему помог издать в России его дерьмовую книжицу — “Как стать независимым и богатым в Америке ” — не ЦРУ же, в конце концов!
Саманта позвонила Панкратову из Майами, где, по ее словам, гостила у своей матери, и попросила Романа Григорьевича, чтоб он встретил ее вечером в нью-йоркском аэропорту. Последняя фраза Саманты совсем смутила Панкратова: “ Я все обдумала: ты послан Господом — спасти меня ” За несколько дней до этого он задержал ее после работы в своем заоблачном кабинете и с русской прямолинейностью выложил свои чувства . Он сказал ей, что она ему чертовски нравится и что он не пожалел бы ни сил , ни денег, в разумных пределах, чтобы сделать ее счастливой. “Вы хотите . чтобы я стала вашей любовницей ?” — изумилась темнокожая красавица. — В Америке это называется сексуальным домогательством. Но вы были так искренны — я вас прощаю ”- Она при этом улыбалась, сверкая красивыми зубами, но в глазах — в блестящих черных глазах — нарастала тревога, как будто к ней подбирался бездушный маньяк. Вдруг улыбка слетела с ее очаровательного лица: “ Я хочу , чтоб вы не питали иллюзии на мой счет. Я никогда не буду принадлежат ни одному мужчине . Мне было двенадцать, когда мой отчим попытался надругаться надо мной. И теперь сама мысль о близости с мужчиной — особенно почтенного возраста — вызывают у меня только отвращение и страх. ” Панкратов даже обиделся — все-таки он не считал свой возраст «почтенным». История про отчимов, которые домогались приемных дочерей, он слышал много раз, и это ее признание не отбила у него охоту приударить за ней. Он был уверен, что с ним она испытает такой восторг от близости, что забудет все на свете. Возможно, даже простит отчима-насильника.
Уже в аэропорту он заметил, что глаза у нее горят желаньем любви. Что она готова броситься в его объятья, но пока ее что-то сдерживало. Панкратов праздновал очередную, может быть, уже тысяча первую победу над женским сердцем. Большеголовый, невысокого роста с крупным грубыми чертами лица,пухлыми как у ребенка губами, ему не раз удавалось уводить красавиц из — под носа у настоящих аполлонов. Разве он мог заподозрить неладное? Усомниться в своих способностях покорять женщин!
Он снова и снова восстанавливал в памяти детали кошмара, который произошел с ним несколько часов назад.
Саманта попросила его остановить машину на бруклинском мосту. Дальше все происходило без слов. Ее сладки пухлые губы неожиданно впились ему в шею. Он не успел опомниться, как сложилось сиденье, и темнокожая обольстительница потянула его за собой в водоворот страстей. Он едва поспевал за ней , захлебываясь от волнения. Потерял способность, что — либо понимать. Уже много лет женщины так его не волновали. Неожиданное нападение потрясло русского бизнесмена до умопомрачения. В экстазе она комкала и рвала на себе платье, затем затрещали колготки. Когда Саманта сунула ему в ладонь пистолет, он уже не мог остановиться — ухватился за рукоятку. Она задыхаясь прошептала, что любит так, с пистолетом у виска. “ Не бойся любимый, он не заражен, держи его крепче , — взмолилась Саманта — разгоняя все быстрее, жирную задницу неуклюжего русского медвежонка. Изгибаясь и вскрикивая, призывая на помощь небеса, она наконец предупредила, что сейчас — вот — вот ! — после многих лет воздержания – наконец! — “это” произойдет . Еще несколько встречных движений – и наманикюренные изящные пальчики вонзились глубоко в волосатую грудь Панкратова и пьяно расползлись, оставляя кровавые бороздки.
“ Шальная баба, похлеще наших будет! Пантера в любви, ничего не скажешь, — подумал Роман Григорьевич. И когда счастливый, как птица в свободном полете он хотел ей выразить свое восхищение — из пухлогубого рта Саманты вырвался и пронесся над заливом — до самых ушей Статуи Свободы — ужасный крик о помощи:
“ Help! ”
И сразу же — вой сирены, всп+олохи мигалки. Как будто инопланетяне приземлились на мост. И вот они копы – тут как тут, с наручниками и дубинками. Возможно, попивая кофе из бумажных стаканчиков, они дожидались где — то неподалеку, слушая по рации вздохи и стоны сладкой парочки. И как только получили сигнал — рванули из засады выполнять приказ. Но чей приказ? Господи! Наконец он понял, что его заказали. Для чего?
Он закрывал лицо руками, прячась от фотовспышки. Пистолет Саманты с его отпечатками пальцев сразу же перекочевал в полиэтиленовый пакет темнокожему полицейскому. Другой полицейский, его напарник, белый , такой же детина, защелкнул на руках Панкратова наручники и издевательски затянул : “ Вы имеете право хранить молчание…” Белый полисмен переводил лучик фонарика с обнаженной груди Саманты на изумленное лицо русского «маньяка-насильника». Платье на Саманте была разорвано до самой талии. Саманта и не думала прикрываться, она билась в истерике, пытаясь вырваться из рук темнокожего полицейского, которому с трудом удавалось удерживать ее. Ополоумевшая девушка то рвалась растерзать русского маньяка, то намеревалась перемахнуть через ограждение моста и похоронить свой позор в серебристой пропасти залива “ Он трахнул меня, угрожая пистолетом, трахнул как последнюю сучку! — клокотало у нее в груди и фонтанировало наружу. — Он трахнул меня, грязная скотина! ”- Вероломные обвинения Саманты вначале поразили Панкратова своей естественностью и безумием. “ Может, у нее от оргазма крыша поехала, все — таки годы воздержания ? ” – подумал он. Но жизненный опыт внутренним голосом подсказал: «Очнись, дурень, все они в сговоре, разыгрывается костюмированное представление, вся операция по поимке насильника инсценировка, спектакль с целью вымогательства денег путем шантажа. Что ж, раз так , он готов был признать свое поражение, и выплатить им некоторую сумму, разумеется, в разумных пределах. Но его затолкали в машину, не обращая внимания на признание своей капитуляции. Он сомневался до тех пор, что это настоящие копы, пока его не привезли в полицейский участок.
Еще раз пережив все , что произошло с ним в этот вечер на мосту, он взялся за голову: “ Да нет же, нет, — ничего не выяснится. Идиот! Тебя подставили, чтобы засадить, а ты до сих пор не понял! Не беда, отсидишь годков пятнадцать — поймешь ! ” И все же в глубине души Роман Григорьевич надеялся на скорое освобождение. Это только в американских кинобоевиках по недоразумению попадают в тюрягу, а потом после мучительной борьбы за выживание, унижения и оскорбления, спасаются бегством. Посмотрим, что скажет адвокат Фридман.
В коридоре раздавались пьяные женские голоса — полицейские загоняли в камеру двух обкуренных марихуаной проституток, после каждого слова, они сплевывали с отвращением и ненавистью: “ fuck you! ” Куда он угодил, добропорядочный гражданин, бизнесмен, миллионер! С каким дерьмом приходится иметь дело. Еще некоторое время они орали и заткнулись. Панкратов погружался в гулкую тишину, как будто надеялся расслышать таинственный голос судьбы, указующий верный путь. Ничего не расслышав, кроме глухих ударов сердца, выбивавшихся из привычного ритма, он подскочил и стал ходить по камере, быстро собираясь мыслями. «Что же надо этой сучке? Выскочить замуж за нового русского? Его мани-мани? Судя по всему — не то и не другое. Неужели все-таки вербовка? А может, это рука русской мафии? И его врагам удалось дотянуться до него из России. Да нет же, нет. Наши таким сложным путем проблемы не решают. По-русскому сценарию Саманта должна была бы подсыпать ему яду в бокал с виски. Или застрелить на мосту и сбросить тело в залив.
За много лет Панкратова вдруг впервые сильно захотелось закурить. Он стал избавляться от пагубной привычки, когда понял, что благодаря перестройке стал богатым человеком, следовательно, есть смысл жить долго и полноценно. Когда в молодости шоферил — выкуривал, бывало, больше пачки. Здоровья не будет — и миллионы не помогут — хоть поликлинику отгрохай. С тех пор много раз бросал. Но в эти минуты он должен был затянуться глубоко-глубоко и успокоить сердце, иначе — инфаркт. Вполне возможно, в клубах табачного дыма, он разглядит, как в магическом кристалле, свое будущее и выяснит, кто хочет его погибели. Господин русский бизнесмен в последнее время стал привыкать к прогнозируемости событий, ощущению защищенности и комфорту — тяжело ему придется, если его осудят. На всякий случай Панкратов помолился, хотя слегка был обижен на небесных покровителей. Как же так, он столько жертвовал на церковь, детские сады, дома престарелых, а его, как бомжа какого-то, схватили — и в тюрягу?!
Он позвал дежурного и попросил сигарет, тщательно подбирая английские слова. Пытался объяснить, что не виновен, что эта сучка — его подставила. К сожалению, в школе он учил немецкий. А на курсах по изучению инглиш особых способностей не проявил. Кто мог в годы советской власти предположить, что простому советскому человеку вообще понадобится знание иностранных языков? Коп рассмеялся, обнажив здоровые, красивые зубы. Выслушав задержанного, открыл камеру. “ Придется курить в наручниках”. — подумал Панкратов, когда полицейский приказал ему вытянуть руки. между тем полицейский не собирался его угощать сигаретой. Надев на запястья предполагаемого насильника наручники, он приказал ему двигаться вперед в заданном направлении. Множество мыслей промелькнуло в голове Панкратова, пока они шли по коридору. “ А что если все выяснилось и эта Саманта Джонсон состоит на учете в психушке, и каждый раз после полноценного оргазма у нее едет крыша и она возводит напраслину на сексуального партнера. Короче, приступ на мосту — следствие психическое заболевания, которое у нее обостряется после переживания длительного оргазма. И сейчас мне об этом сообщат с извинениями. Во всяком случае в полночь по пустякам не выводят из камер».
Полицейский завел Панкратова в комнату для допросов, усадил за стол и вышел, оставив его одного в тревожном неведении. Не прошло и нескольких минут, как зашел светловолосый мужчина, средних лет, в штатском, подтянутый, с благожелательным умным лицом.
Он кивнул Панкратову, как старому товарищу, как будто они лет десять играли в одной бейсбольной команде, и бросил на стол пачку “ Мальборо ” Его проницательны серые глаза смотрели на Панкратова так, словно вопрошали: “ Эй, старина, ты опять что-то натворил?”
— Я специальный агент ФБР — Дэнис Беркли , сотрудник восточного отдела , — очень вежливо и участливо, заговорил этот Дэнис. — Я думаю, мы с вами быстро договоримся. Я внимательно изучил ваше досье. Извините за банальность, но мне кажется, что я знаю о вас больше, чем вы о себе. Особенно те страницы из вашей жизни, которые вы с удовольствием вырвали бы. Ясная русская речь мистера Беркли , произношение, примерно такое же, как у некоторых наших проамериканских политологов, и благожелательность с притаившейся в ней тонкой как лезвие бритвы угрозой произвели на Панкратова потрясающее впечатление. Наконец все стало на свои места. Его хотят завербовать. Почему ФБР? Ну да: ведь по закону ЦРУ не разрешается проводить какие бы то ни было операции на своей территории. “ Говори , родной, говори, рассказывай, а я — то грешным делом решил, что фортуна навсегда покинула мня и придется остаток дней провести за решеткой. Значит есть варианты. Слухай внимательней, Рома, этого, мать его, Дэниса Беркли и утри ему нос, — подбадривал себя Роман Григорьевич.
— Я требую адвоката, — гордо заявил Панкратов.
— Я думаю , адвокат вам не понадобится. Угрохаете уйму денег — пистолет с отпечатками ваших пальчиков, душевные излияния молодой темнокожей красавицы и наконец заключение экспертизы о наличии вашей семенной жидкости в лоне Саманты Джонсон добьют на процессе присяжных заседателей, и вам, как говорят в России, отмотают на полную катушку. Поверьте мне, у Тайсона было гораздо больше шансов, чем у вас. Сотрудничество, которое я вам предложу, откроет перед вами радужные перспективы, вплоть до получения гражданства. Так что ловите свой шанс. Как видите, я предельно откровенен.
Несколько глубоких затяжек заполнили легкие сладкой отравой.
“ Полцарства — за сигарету! ”
Странно, но в этот момент в голове Панкратова мелькнула мысль о том, что американцам нашего брата не переиграть. Нет, они беззащитны перед нами — хотя бы потому, что не жили при том строе, где малейшая независимость подавлялась властью и приходилось постоянно проявлять незаурядную смекалку и изворотливость, чтобы обходить уголовно — процессуальные препоны. Наконец он почувствовал почву под ногами. И еще — он вспомнил, что бабка у него по материнской линии была еврейкой, а русские евреи не такие как все остальные евреи в мире. Глаза любимца фортуны загорелись пламенем надежды.
— Если вы примите наши условия и согласитесь нам помочь, — продолжал Беркли, — уже утром вас освободят. Естественно протокол задержания, р+апорты полицейских и показания Саманты Джонсон будут уничтожены. Кстати, она просила меня передать, что питает к вам самые лучшие чувства, и если бы не долг перед страной, ни за что бы не согласилась подвергнуть вас такому страшному испытанию, да и себя тоже. Надеюсь, вы получили удовольствие, мистер Панкратов? Почему вы молчите? Счастливчик! Я невольно завидую вам. Оказаться в объятьях обольстительной красавицы, как побывать в шоколадно — ананасовом раю. Разве что у Де Ниро была такая красавица. Итак, ваше решение, господин Панкратов?
— Я намерен говорить только в присутствии своего адвоката, — произнес жестко Роман Григорьевич , глядя прямо в глаза специальному агенту. Я не могу предавать интересы народа, из которого вышел. Поэтому также требую, немедленно дать мне возможность связаться с нашим посольством. Я разочарован в вашей демократии и хочу заявить об этом на весь мир.
— Я ценю ваш патриотизм, принципиальность, но вы явно преувеличиваете. Или, как говорят у вас, подмениваете ценности. В наши планы не входит, предательство интересов России и вы это скоро поймете. Задумайтесь на миг, что стало бы с планетой, если бы Соединенные штаты не боролись за права человека во всем мире. Мы победили в холодной войне, потому что шли правильным, естественным путем общественного развития. Мы принесли свободу вашей стране и освободили мир от коммунистического рабства. Давайте сотрудничать.
— То что вы мне предлагаете — разве это не рабство, не оборотная сторона вашей пресловутой демократии?
— Я хочу, чтобы вы поняли: речь идет о национальной безопасности США, следовательно — всего мира. Но что особенно важно — и о спасении России. Ваши спецслужбы давно потеряли нюх. У них под носом такое творится! Так что вы поможете не только нам, но и своей родине. Все, что от вас требуется, это на недельку — другую отбыть с нашими людьми в Россию, в ваш родной город.
Панкратов ехидно усмехнулся
— Вы напрасно теряете время. Вы хотите, чтобы я вернулся туда, где на меня было совершено три покушения?
— Мы обеспечим вам безопасность.
— Нет, ни за что…
— В таком случае, вы никогда не станете гражданином США, вас ждет длительное тюремное заключение. Вы потеряете все, что имеете здесь и в России. Уже утром начнется слушание вашего дела. Вы ничего не докажите. Впереди вас ждут суровые испытания. К тому же, у вас забрали ремень и шнурки. Вы даже повеситься не сумеете. Вы подумали о жене и дочери?
— Я понятие не имею — к чему вы меня склоняете, — но в столь поздний час, можно было распорядиться насчет чашечки крепкого кофе и рюмочки хорошего коньячка — я все — таки пережил стресс, меня оклеветали. И будьте любезны — объясните, каким образом я должен навредить своей родине, которая меня вырастила, обучила и даже позволила, как вы изволили выразиться, заработать миллионы. И вообще: какой из меня шпион? Я служил в строительных войсках. Неужели в России есть еще секреты, до которых не добрались ваши спецслужбы. Ведь что стоит раздобыть чертежи какой — нибудь подлодки, ракеты или бомбы — плати, не жалей бабла — и нет проблем.
— Вы мне нравитесь, господин Панкратов. Вы напоминаете первых американских переселенцев, сумевших сколотить капитал на биржевых махинациях. Не терявших чувства юмора не при каких обстоятельствах. Поверьте, это не пропаганда, вам вовсе не придется вредить своей стране , раскрывать государственные тайны. Напротив, вы должны помочь избавить вашу страну от неприятностей. Террористические организации опутали весь земной шар, они угрожают всему цивилизованному миру. Их эмиссары гуляют по вашей стране.
Решайте. Утром вас выпустят и вы поможете нам, России и всему миру. Будет тогда вам и кофе и коньяк. .
— Только не надо мистер Беркли разводить меня , как лоха, — презрительно усмехнулся Роман Григорьевич.
— Ну что вы думаете о нем ? — спросила Саманта профессора О, Брайена.
Они сидели в соседней комнате перед двусторонним зеркалом и, несмотря на поздний час, внимательно следили за беседой Беркли с русским. Времени на раскачку не было, профессор должен был до утра решить, подойдет Панкратов ему в помощники или нет. Профессор ответил на вопрос офицера ЦРУ Саманты Джонсон с неколебимой убежденностью:
— Панкратов — человек подходящий.
— Итак, ваше последнее слово, господин Панкратов ? — спросил Беркли
— Никогда !
— Вы пожалеете…
— Уже представляю, какую взбучку вы получите от своего начальства и что будут о вас говорить коллеги : “ Эта задница, Беркли, не сумел прижать к ногтю загнанного в угол русского медвежонка.”
— Вы еще и издеваетесь. Чего вы в конце концов хотите?
— Саманту Джонсон — на растерзание !
— Извините, но в таком случае, я могу вам помочь только памперсами, в тюряге вам частенько придется их менять.
Через несколько дней “Конкорд”, в котором отправлялась в Россию команда профессора О Брайена. оторвался от взлетной полосы и взял курс на Лондон. Всего три часа лету — и они окажутся на другом континенте в старой доброй Англии. А оттуда — в Москву, и уж потом в Сибирь, на малую родину. Панкратов сидел между профессором, которой задумчиво смотрел в иллюминатор, и Самантой Джонсон, притворившейся спящей. Господи, что в жизни ему не пришлось испытать, но чтобы лететь а родину в качестве тайного агента. Сколько не ломал он голову, так и не понял, что им от него нужно. Есть, конечно, в их области и военные городки, но он то при чем!
«А этот профессор — такой вежливый –гад. Важная персона, нутром чую. Может, никакой он и не профессор, а Полковник ЦРУ. Посмотрим, как они меня будут защищать от пехотинцев Чумы.
Никто не знает до поры, что ему готовит судьба. Летишь над океаном, а под тобой земной шар ворочается. Все мы заложники слепого случая…
И только Господь скрывает до поры свой лик.
