Талант не зависит от географии. Не важно: из провинции актер или из столицы. Великим можно быть и в маленьком театре, без полноценной сцены — актер театра и кино Аркадий Айрапетов, уверен в этом. Поговорили с ним об актерской профессии, провинциальных актерах, современном театре и кинематографе.
— Почему в свое время вы выбрали профессию актера?
— Очень любил творчество Савелия Крамарова и хотел быть, как он. Наверное, именно эта любовь и перевесила, в конечном счете, решил стать актером. Другого объяснения на ум не приходит.
— Как вы изначально представляли себе профессию актера и какой она предстала на самом деле?
— Изначально представлял ее святой. Для меня артист – это был какой-то небожитель, Бог с Олимпа. А на самом деле все оказалось довольно приземленно. Это тяжелый, каторжный, эмоциональный труд. Не каждый поймет. Многие могут сказать: «Да что вы! Артисты! Цветы, аплодисменты, поклонники…» Нет. Это на самом деле выматывающий, и не каждому посильный труд. Но, от этого разочарования в профессии не наступило. Как написано на вратах Бухенвальда: «Каждому свое». Кто-то поймал жар-птицу за хвост, а у кого-то на роду написано: «Нести культуру в массы. И своим трудом доказывать, что человек – не только гомо-эректус, но еще и гомо-сапиенс». Мы, артисты, воспитываем душу.
— Вы окончили факультет искусств Санкт-Петербургского Гуманитарного университета профсоюзов. А куда лежал ваш путь после выпуска?
— Все просто: туда, где найду работу. А нашел ее в Пятигорском театре музыкальной комедии, ныне театр оперетты.
— В столице ведь всегда проще получить имя, известность. Почему не направились покорять Москву?
— Институт заканчивал в 90-х, когда все сломалось, наступила свобода, все разделились по национальным «квартирам». А в 1995 году, извините, с моей внешностью покорять Москву, где были антикавказские настроения, было не резонно. Свобода же, демократия… Конечно, мог остаться в Ленинграде, в театре оперетты, великий Александр Аркадьевич Белинский давал мне место, но вдруг всплыл вопрос прописки, и тут уже дальнейший исход понятен. Поэтому сейчас то, что происходит в стране, вся эта демократия, и свобода, и либеральные ценности – все это уже проходил в 90-х.
— А если бы у вас сейчас появилась возможность работать в театре в той же Москве?
— Ох, если бы мне было двадцать, то бросил бы все и поехал. А сейчас, уже бы подумал, и согласился на определенных условиях: соцпакет, квартира и, конечно, приличная зарплата, ради которой стоило бы уезжать. Для каждого региона, конечно, разные зарплатные рамки, но вообще минимальная зарплата для человека, чтобы он жил, а не существовал – это 50-70 тысяч. Такого мое мнение, может, у других оно с моим будет не схоже.
— Как вы считаете региональные театры сильно уступают столичным или же напротив чем-то выигрывают у них?
— В плане творчества многие региональные театры гораздо выше по уровню московских. Но, с точки зрения материального обеспечения… То тут ответ однозначный. В провинции очень много великих артистов, но, к сожалению, их никто не знает. Кино-то стало продюсерским, считают каждую копейку.
— А сами актеры сильно ли отличаются из глубинки и из столицы?
— Разве что отсутствием звездных понтов, а так, актеры – они везде актеры.
— Сейчас набирает обороты экспериментальный театр. В крупных городах все больше открывается таких площадок, многие спектакли показываются без четвертой стены. В регионах же это не так часто практикуется. А как вы к этому относитесь? Вы защитник традиционного театра?
— Безусловно! Например, я представитель советской театральной школы, традиционного театра. И всегда буду его сторонником. Но отсутствие четвертой стены – это то, что активно применяется и в традиционном театре, это не что-то новое, привнесенное экспериментальными постановками. Этим занимался еще Юрий Любимов. И даже наш театр драмы «Крупный план» работает без четвертой стены, потому что нет здания со сценой, и мы работаем глаза в глаза.
— А как насчет иммерсивных театров, которые все больше набирают сейчас популярность?
— Как-то пробовал себя в юности в таком виде театра. Но за ним не вижу будущего. Если это кому-то надо, то пусть будет. Но для меня он интереса не представляет.
— А как вы думаете, будет ли способен экспериментальный театр со временем вытеснить традиционный?
— Ни один экспериментальный театр традиционный не вытеснит. Просто у каждого должен быть свой зритель. Жизнь ведь прекрасна, и театр масштабен, и у него всегда найдется свой зритель. Экспериментальный тоже должен быть, как и традиционный, потому что зритель сам решает, что ему интереснее и по душе. Если экспериментальный театр показывает порнографию, как в Гоголь-центре… ну, пока молодежь ходит, а потом прекратит. А вот если традиционный малый театр показывает вершину классики жизни, то он и будет жить. Поймите, места под солнцем хватит двум этим видам театра, может, и больше, если таковые родятся, потому что основа любого эксперимента – это традиции. Систему Станиславского еще никто не отменял.
— Вы актер театра и кино, но как таковых крупных ролей в фильмах и сериалах у вас нет. Означает ли это то, что предпочтительнее для вас все-таки работа в театре?
— Нет, это означает, что меня не приглашают на серьезные большие роли, вот и все. А все потому, что мало знают. Хотя, может быть, не хотят. Актер я нормальный, но не медийный, да и живу в провинции. А чтобы получать серьезные роли в кино, увы, надо существовать в Москве. Но те роли, которые все же удалось сыграть, все любимые. Они мои дети, и я горжусь каждой.
— Не смогла пройти мимо того, что вы снялись в одном из самых нашумевших сериалов прошлого года. «Чики» — это действительно был прорывной проект. Как вы стали его частью?
— Мне позвонила кастинг-директор Катя Малютина, попросила помочь в организации поиска актеров второго плана и предложила роль. Мне понравилось, ничего сложного. А «Чики» оказался действительно прорывной сериал. Так сложились обстоятельства. Не чувствовал тогда, что этот проект какой-то особенный. Для меня это была очередная рядовая съемка с новым режиссером. Метод работы Эдуарда Оганесяна мне понравился. Ну и все.
— Вы занимаетесь организацией актеров массовых сцен. Насколько тяжело работать с массовкой?
—У нас сложилась группа, в которой есть люди, желающие сниматься в массовке. В Пятигорске же не так часто снимают кино, здесь нет киноиндустрии. Поэтому каждый человек на особом счету. А работать с массовкой, конечно, сложно. Они же не артисты, они обычные люди, и всех законов и нюансов не знают. Так что, как и в любой работе, есть свои нюансы.
— Что нужно, чтобы стать частью фильма в массовке?
— Зарегистрироваться у меня в базе данных и вперед. Нам нужны разные люди, разные типажи. Но, конечно, отъявленных алкашей мы не берем. Зачем они нам нужны? А так берем всех. В массовке же не требуется выдающихся актерских данных: пошел сюда, пришел туда, встал здесь. Так что, если вы будете на КМВ и будут съемки, добро пожаловать!
— Как вы считаете, нужно ли молодым актерам, только окончившим театральные ВУЗы, возвращаться в родные города и играть в местных театрах?
— Однозначно, да. В провинции больше возможности играть. Сейчас, правда, это не актуально. Все гоняются за славой, за деньгами, за местом в телевизоре. А хочется играть в местных театрах, и чтобы кино не было продюсерским. Раньше, в советское время, снимались артисты со всего Союза, а сейчас все выпускники театральных ВУЗов остаются в Москве. Даже не в Питере, а в Москве.
У нас в пятигорском театре был такой случай. Работала у нас актриса, Ольга. Она уехала в Москву. И все. Олечка потерялась. Я не знаю, где она, что с ней, как она. А у нас в театре она была героиней. Провинциальные театры сегодня ощущают кадровый голод. Как выйти из этого замкнутого круга – не знаю.
— А можно ли чем-то привлечь молодых актеров в провинциальные театры?
— Жилье, зарплата и творческая перспектива – и поедут. Даю полную гарантию.
— Многие актеры говорят, что скорее умрут на сцене, чем покинут театр. А про вас можно сказать «актер до последнего вздоха»?
— Да, это про меня. Наверно, и на тот свет я уйду актером.
Анна ЧЕЧЕНКОВА
