Дайте Родину мою!
Русь будто крейсер в ледоставе.
Мы перед пропастью стоим.
Какую Родину оставим
потомкам —
правнукам своим?
На нас соседи смотрят косо,
проспим — подавят как котят.
А буржуины дальше носа,
слепцы,
и видеть не хотят.
Они услад лишь в жизни ищут,
трясут мошной в своём кругу:
мол, Бог даст день, Бог даст и пищу,
и о грядущем — ни гугу.
Пред Западом вы, хамы, спину гнёте,
не видно вашей алчности конца.
Как вспыхнет бунт – вы за бугор рванёте:
у вас там семьи, деньги и сердца.
Вы родиной зовёте всю планету,
Для вас, космополитов, русич — гой.
А нам тут жить – другой Отчизны нету.
Да и не надо нам
Земли другой.
Декабрь 2013г.
Гимнастёрка
Погоны на ней фронтовые.
В семье у нас ей почёт
за жёлтые пятна,
что выел
солдатский солёный пот,
за точки неловкой штопки –
следы от огня боёв,
за грязь,
что в болотах топких
пропитывала её.
Я шёл по России в ней
к Польше,
к Берлину
навстречу свинцу.
И всё же,
И всё же больше
гражданское мне к лицу.
Но снова грозится силой
такой же любитель нажив,
как тот, в сорок третьем,
громила,
что ранил меня.
Он ж и в!
Досадует он всё злее,
Что жизнь не прервал мою.
Признаться и я, жалею,
что промах дал в том бою.
Когда мы в гражданском –
в мире
добрее нас нет страны.
Но помните нас в мундире!
Мы в гневе своём страшны.
Мрачней всё над миром тучи.
Рассеются ли опять?
Жена!
Ты на всякий случай
мою гимнастёрку погладь!..
(ФОТО — Хорольский Виктор ПЕТРОВИЧ
1944- в МОЛДАВИИ)
1964 — 2004гг.
Премудрые пескари
Развал Руси.
Он будет жуток.
Дошёл до пропасти народ,
а друг мой водит кур и уток,
сад обиходит, огород…
Он оптимист, а я, мол, нытик.
Хоть говорильне нет удил –
он отошёл от всех политик.
Да ты к ним и не подходил.
«Не прыгнешь выше головы же,
и в нашем времечке крутом
стоит одна задача – выжить,
а остальное всё – потом».
Ух, как претят мне эти толки!
Не изменюсь я, хоть повесь.
Нет смысла жить отдельной
пчёлке,
когда погибнет улей весь.
Подачек предки не просили,
а кто обидит – ну, держись!
Не станет если вдруг России –
мне не нужна тогда и жизнь.
1992г.
Боевая стойка…
Я был в то время в боксе новичком,
а он –
давно боксёр – перворазрядник.
Он перед девушкой своею,
как с мешком,
играл со мной,
лупя меня нещадно.
Он бьет безбожно.
Чётко, дьявол, бьёт!
Но с пола поднимаюсь я
и стойко
шепчу сквозь зубы сам себе:
— Вперёд! –
и принимаю стойку.
Потом, смеясь, он девушке сказал:
— Навеки к боксу вкус утратит парень.-
Но он ошибся.
Я пришёл в спортзал.
И я ему за школу благодарен.
Уроки эти не пропали даром.
Не улыбался больше он лукаво:
я через год швырнул его ударом
в нокаут.
А вот вчера
на заседанье
в прах
разнёс мою
учёный критик
повесть.
Со злостью избивал он.
Не за страх
и не за совесть.
Он сводит счёты.
Всё больней и рьянее.
Мне кажется,
что нет вперёд дороги.
Уж я,
как говорится,
в состоянии
грогги*.
Но дома говорю себе:
— Вперёд! –
и поднимаюсь,
оставляя койку.
Иду к столу.
Рука перо берёт…
Я принимаю стойку.
1961г.
Встреча Друзей!
Я сегодня с утра взволнован:
ради встречи
у нас обед.
Трое школьных друзей,
мы снова
Будем вместе за много лет.
Каковы же теперь вы, мечтатели?
Шли по жизни или брели?
Что из прошлого вы утратили,
что из нового обрели?
Хоть по свету нас разбросало,
но близки мы наверняка:
наши жизни берут начало
из единого родника.
* * *
Я сегодня с утра взволнован:
ведь теперь-то мы разный народ.
Я связал свою жизнь со словом,
тот — учёный, другой — пилот.
Вдруг случится:
Иссякнут вопросы,
и, чтоб время занять кое-как,
молча будем курить папиросы,
с деловитостью пить коньяк
иль начнём разговорчиком пошлым
пачкать память любимых лет.
А ведь тот упивается прошлым,
у кого настоящего нет.
Ну, с какими тогда глазами
будем так вот сидеть втроём?
Нынче вечером мы экзамен
перед юностью нашей сдаём.
* * *
Мы даже устали
друг друга тузя,
сжимая, труся за плечи.
Теперь за бокалы, мои друзья.
Тост первый — за радость встречи.
Что каждый продумал, что сделал, чем жил? –
вопросам в толкучке тесно.
Но руки на плечи нам двум положил
наш друг
и вдруг начал песню.
Какая тут в чувствах пошла кутерьма!
Как дрогнули дрожью лица!
Пожалуй, грози мне за это тюрьма,
я в песню б не смог не влиться.
У друга – хозяина — сын выпускник,
следит за отцом,
оторвавшись от книг,
дивится на нас (мужиков — не ребят),
не может понять, хоть тресни:
ещё с той поры,
как он помнит себя,
он помнит и эти песни.
Должны б сейчас литься потоки речей
про службу, семью, про тёщу,
а дядьки поют про гусар-усачей,
и про золотую рощу.
Ах, милый парнишка!
Пойми ты, чудак,
Суть в том,
Не о чём мы поём,
А как.
Поём же,
как прежде мы,
хоть голоса
не те уж — хриплей и глуше.
но песни поют — это знаешь ты сам-
не горло и связки,
А души.
Так , значит, мы их пронесли без потерь,
заржаветь в быту не дали
мы главное выяснили,
а теперь
можно и про детали.
* * *
Мы все трое горим волнением,
а парнишка — такой чудак!-
с неподдельным глядит удивление м
на закупоренный коньяк.
1967г.
Мизинец…
Без сознанья внесли в палату.
Он безусый юнец.
До утра,
чтоб не дать умереть солдату,
колдовала над ним медсестра.
И очнулся.
К сестричке Зине
обратился,
набравшись сил:
— Как болит на ноге мизинец!
Ты погладь его, — попросил.
Она много смертей повидала,
волевой была, видит Бог,
а на этот раз
зарыдала:
у мальчишечки
не было
ног.
8 мая 2000г.
Эсминец!
Силён, знать, не всегда я.
Под гнётом бедствий всех
живу,
порой впадая
в унынье — тяжкий грех..
Позорно хныкать нудно:
мол, я — дырявый чёлн.
Я — боевое судно,
эсминец в буче волн!
Катиться в пропасть с горки…
В России есть кряжи!
Не сусликом тлеть в норке,
а нараспашку ж и т ь!
Вся Русь в осаде, братцы,
врагов её не счесть.
По мне, жить — значит, драться,
покуда силы есть
без немощных простраций
за мощь её и честь.
Чужак я в мире новом.
Полезу напролом
служить России словом,
рубясь своим пером.
Всё, что сказал, — не фраза.
Всю волю сжав в горсти,
не дрогну впредь я,
а за
мой грех,
народ, прости.
18 ноября 2013г
С нами — Пушкин!
На Русь обрушилась беда.
Слабее духом,
ныне я ,
покаюсь честно,
иногда
впадаю в грех уныния.
И как в отчаянье не впасть?
Мы сами в том виною,
что сотворила вражья власть
с великою страною.
И вот когда невмоготу
душе всё видеть это –
я раскрываю книгу ту,
том первого Поэта.
Мужаю духом, даль — ясна,
просторы вновь широки
«Россия вспрянет ото сна!» —
твержу всё эти строки я.
Врагов оскаленные рты…
Мне их не страшен вой.
Поэт вобрал в себя черты народа своего.
Взойдёт, верь, русская звезда,
и знаю:
никому
нас не удастся зануздать,
надеть на Русь хомут.
Мы не потерпим их удил.
Воспрянем же, друзья!
Народ,
Что Пушкина родил,
поработить нельзя!
1999 г.
Правнучка Ломоносова!
Тонули дни в забавах разных:
балы, наряды, тройки, Крым…
Мы ненавидим с детства праздных.
А вот Её
боготворим.
— Я еду к ним — сказала кратко.
Муж в кандалах
ей всех родней.
Волконская.
Аристократка!
Откуда столько силы в ней?
Не удивляюсь: всё обычно.
Ведь, благородна и светла,
в княгини
наша кровь.
Мужичья!
Кровь Ломоносова текла.
1961 г.
МЫ? Ещё повоюем!..
А. Ф. С.
«За ельцинское десятилетие
подросли совсем другие люди,
изготовленные для другой жизни,
с которыми мы уже не сможем найти
общий язык.»
( А. ЗИНОВЬЕВ)
Бьют конкурентов за деньгу под дых.
Кто слабым руку помощи протянет?
Мир озверел,
и я средь молодых,
сегодняшних,
как инопланетянин.
Им честь и справедливость не указ.
Ровесники!
Мы скоро в Лету канем.
Себя, наверно, Куперов Ункас
так чувствовал — последний могиканин.
Как добивают Родину — глазей,
как надевают на народ оковы…
один я, нет соратников — друзей.
С кем выходить на поле Куликово?
Нам не ужиться с молодью , увы,
не убедить друг друга нам словами.
Я б мог сломаться, если бы не Вы:
Крепчаю духом я в общеньи с Вами.
И если бью стихом по головам,
и если всё ещё воюю дерзко,
то этим, верьте, я обязан Вам,
вы, чуткое, опора и поддержка!..
Случается, меня собьют с коня,
тоска такая,
что мила могила,
но встретимся – и вот уже в меня
вливаются — уверенность и сила.
Впиваюсь во врагов Руси — клещом,
Выплёскиваю ненависть свою им,
и сам себе бросаю :
— Мы ещё,
как говорил Тургенев,
повоюем.-
Мы—Русичи!
Так вспомним наше Имя!
И на борьбу – не привыкать ! — народ
вновь против ига тёмного поднимем!
23 октября 2011 г.
Под занавес Жизни моей…
А.Ф. С.
Когда пишет мужчина,
он смотрит на Бога…»
(А. БЛОК)
Пусть Блок меня судит нестрого.
когда я веду свой рассказ,
то «грешный» смотрю не на Бога,
а зрю пред собою лишь вас.
Надеюсь,
творя свои руны,
забыв про еду и про сон,
что будут души вашей струны
с моими звучать в унисон.
Что скажет хулителей свора,
меня не волнует,
и я
лишь Вашего жду приговора,
соратница и судия.
Но сколько звенеть моей лире
судьбою отпущено дней?
Коль не было б Вас в этом мире,
я был бы духовно бедней.
Нечасто я Вас беспокою.
Душой поэтичной лучась,
всегда оставайтесь такою,
какою Вас знаю сейчас…
По близкой душе я тоскую
с начала сознательных дней.
Как жаль,
что я встретил такую
под занавес жизни моей…
Сумбурны все эти наброски,
презрев суету всю и гам,
Вам преданный Виктор ХОРОЛЬСКИЙ
Кладёт скромно к Вашим ногам!..
03 ноября 2007г.
Честь Славянки!
От распутства устав и от пьянок,
ты меня ещё раз огорошь:
— Целомудрие древних славянок
в наших женщинах нет и на грош. –
Как своих соплеменниц посмела
Оскорбить ты?
Не трудно учесть,
что не только себя (это мелочь) –
ты запачкала русскую честь.
Верю, знаю, (и нечего охать):
баба русская в долге строга,
и господствует дух,
а не похоть
у хранительницы очага.
Не боясь на вражду напороться,
потаскухам проклятия шлю:
из-за них
все самцы — инородцы
на славянок глядят как на шлюх.
1996г
***
… Не до красот природы.
«Лишь тот живёт для вечности,
кто живёт для своего времени..»
(И. В. ГЁТЕ)
Патриотизм теперь не в моде –
нас уверяют иногда,
что, мол, политика проходит
и лишь природа — навсегда.
Журят,
что ей не отдал дань я,
ждут,
чтоб чирикал сладко я
про шёпот, робкое дыханье
и прочьи трели соловья.
Красотами родного края
на благо хищному врагу,
когда народ мой вымирает,
я наслаждаться не могу.
Иль брать «элиту» всю за глотку,
иль заклюёт нас вороньё.
Не драться — значит сдать на откуп
судьбу страны
врагам её.
1998г.
Родовые корни…
Был мой отец потомственный крестьянин,
остался им и в буднях городских.
В привязанностях твёрд и постоянен,
не мог унять он по земле тоски.
Всё от земли, всё от мужицкой рати.
Не возношу крестьян на пьедестал,
но русский,
что с землёю связь утратил,
быть русским
вполовину перестал.
Яснее понимаю год от года
и с мыслью этой буду до конца:
что есть во мне от русского народа,
вошло в мой дух и плоть
через отца.
Я не ходил, увы, с косою лугом,
не надевал на лошадей узды —
я обойдён судьбой:
ни разу плугом
не прочертил на поле борозды.
Земля!
Она морали всей основа.
Мне с каждым днём становится ясней:
всё то,
Что есть в душе моей плохого,-
от недостатка тесной связи с ней.
МОЙ БАТЯ
Сидел за партой он всего два года,
речей идейных не произносил –
отец мой просто сызмальства работал
и не ловчил, не экономил сил.
Всё в доме есть, старик мой обеспечен,
ему приносит деньги почтальон.
Казалось бы, грей косточки на печке…
Чего же, неуёмный, хочет он?
Весь день стучит всё, пилит и строгает,
а ночью планы строит — не до сна.
То манит степь — стихия дорогая.
Готовит пчёл он :
близится весна.
Я говорю ему :
— Батяня, ну-ка,
бери вон тёзку, младшего Петра,
бросай дела (хоть раз порадуй внука) –
и в лес, в природу с самого утра.
Чего тебе неймётся всё?
Нельзя так!
Ужель не надоела эта нудь?
Ведь через год добьёшь седьмой десяток.
Ну не пора ли разве отдохнуть? –
Отец кивает:
— Да, пожалуй, хватит,
пора на отдых,
да и просит внук. –
Но поднимал опять меня с кровати
седою ранью молоточный стук.
Работать, бают, заставляет хлеб нас,
так было и так будет до конца.
А я не верю в это.
Как потребность
стал труд у беспартийного отца.
Штрих в картине…
Я берегу оставшееся время,
что отвели мне – кто там ?- Бог или Рок.
Хоть не стоять мне рядом с теми,
о ком твердят:
он гений, он пророк;
хоть и сейчас их много тех,
кто шире
и глубже вскроет тайны бытия, —
уверен:
есть такое в этом мире,
о чём смогу поведать только я.
Да, верую в призванье и удачу.
А голова вся в инее седин,
и нет минут на мелочи,
я трачу
себя на то,
что знаю я один.
Не шевельну и пальцем славы ради,
на блага жизни я махнул рукой.
Мне б, как монаху, лист бумаги на день,
тарелку щей и, главное, п о к о й…
Но вдруг ношу в себе что- мысли, чувства –
я не смогу отлить в размер стиха –
в картине жизни,
что создаст искусство,
хватать не будет одного штриха.
ДОЛГ казака!
Над Родиной нашей кружит вороньё,
соседи и алчны и грубы.
враги, обнаглев, на богатство её
по — волчьи оскалили зубы…
А, Русь? Ослабела, больна, не в броне.
Лопаты,
могилу Ей роя,
стучат у границ.
Ах, как нынче Стране —
нужны патриоты — герои?!.
Нам? силы и мужества?! — Не занимать!
Не гнули пред ворогом выю!..
Поднимем с колен нашу Родину — Мать!?
… Поруганную России?!..
Мы?… Вольные люди, не терпим оков!
Наследники ратников? Мы же!!!
Стране не подняться без нас — к а з а к о в;
как нам без России не выжить!
Ей?.. Были опорой Мы — вон! — с каких пор!
Дойдёт, — пусть! — до каждого сердца:
с Донцами,
чтоб дать хищным татям отпор,
сплотимся,
— Кубанцы и Терцы!?..
06 октября 2013г.
