В семье я росла одна. И очень завидовала тем сверстникам, у которых были братья и сестры. Впоследствии я узнала, что у моего отца есть дети от других браков.
Овладев компьютером, я начала поиски. Федоровых – бесчисленное множество. Но, конечно же, надо было начать с Магадана, где жил и работал отец. Компьютер выдал информацию: Федорова Марина Николаевна, 1954 года рождения, закончила два Вуза – Плехановский в Москве и Торговый во Владивостоке. В данное время возглавляет представительство Китайско-Тибетской медицины. Велика сила генетики. Ведь дедушка Ипполит имел когда-то торговую лавку в деревне Федоровка Саратовской области. Практическая жилка передалась и сыну, и внучке.
Узнав код Магадана, я набрала телефонный номер. В Кисловодске было девять часов вечера, а в Магадане – глубокая ночь. Но меня охватило желание как можно быстрее узнать, действительно ли это моя родная кровь. «Как звали вашего папу?» — спросила я у женщины, поднявшей трубку. Сонный голос ответил мне: «Николай Ипполитович». Как только Марина поняла, что ее разыскивает сестра, она очень обрадовалась. Теперь мы часто перезваниваемся и мечтаем о встрече.
«Работал наш отец, — рассказывает Марина, — в поселке Ягодном, который расположен далеко от города. ГУЛаг находился в районе Верхний Ат-Урях. Контингент заключенных – интеллигенция: врачи, учителя, люди науки, профессора, доктора наук и т.д. В лагере, где Николай Ипполитович был начальником, находились такие знаменитости, как Вадим Козин и Лидия Русланова, которую он дважды возвращал к жизни, вытаскивая из петли.
Николай Ипполитович относился с сочувствием к людям, безвинно попавшим в лагерь, старался помочь им. Когда Марина попала в одну из магаданских больниц, с ней в палате оказалась женщина, знавшая отца. В Белоруссии, во время фашистской оккупации, был схвачен ее брат и насильно угнан в Германию. После ВОВ ему удалось возвратиться на Родину, но он сразу же получил 15 лет тюрьмы. Она приехала вслед за братом в Магадан, в поселок Ола, устроилась на работу. Периодически ездила к брату в лагерь, а там и познакомилась с начальником, который помог впоследствии досрочно освободиться ее брату. Так и остались они жить в Магадане.
За свои тридцать календарных лет службы на Крайнем Севере ему пришлось много пережить и много повидать. Во время Великой отечественной войны он работал в различных районах Колымы. На золотых приисках сотни тысяч заключенных добывали золотой песок. Работали в 50-ти градусный мороз по пояс в воде: «Все для фронта, все для победы!» Золотые кирпичи отправляли эшелонами на материк. Чудовищная смертность, болезни, голод… трупы не успевали выбрасывать в океан. Надо было предотвращать летальные исходы. Николай Ипполитович строит бани, и в обязательном порядке заключенные посещают их два раза в неделю. Мизерных продовольственных пайков, которые отпускали интенданты Дальстроя, едва хватало на неделю. В бараках стоял рев заключенных: «Начальник, хлеба!». Мешки с мукой сбрасывали с воздуха, но они разбивались. Приходилось самому ездить в город, нагружать подводы мукой, хлебом и спиртом, оплачивать груз своими деньгами. На самом деле, все эти действия были запрещены, вышестоящему начальству не было дела до смертности в лагерях.
Магаданская комиссия подчеркнула, что Н.И.Федоров обладает большой инициативой и волевыми качествами, никаких трудностей не боится. При его непосредственном руководстве план по добыче металла был выполнен на 112 процентов. Лагерь подготовлен к зиме на отлично. Впервые за историю финансовый план выполнен на 102 процента.
В лагерях Колымы назревали беспорядки. Прибыло большое количество солдат и офицеров, состоявших в армии генерала А.Власова. Прокатилась волна массовых убийств. Бесчинствовали заключенные, которые считали власовцев изменниками Родины. Срочно пришлось строить бараки с охраной и заниматься сортировкой. Федоров был незаменим. Незаменим настолько, что руководство представило его к званию Герой социалистического труда. Да и должность, которую занимал Николай Ипполитович, была генеральской. Образования не хватало, но в те времена это проблемой не считалось.
В молодости, работая бурлаком в речном пароходстве на Волге, он был замечен генералом НКВД, который сразу же забрал его в Москву. Тем самым отец спас от голода свою мать, сестру и братьев. Боевое крещение двадцатилетнего чекиста вскоре состоялось: бандитская пуля навылет. Но Федоров, обладающий железным здоровьем, вскоре вернулся в строй. В конце тридцатых годов он был командирован в Северодвинск. На судоверфи строились подводные лодки, выпуск которых странно затянулся. Вместо двадцати пяти выпустили две. Молодому чекисту удалось раскрыть заговор. Высший командный состав, виновный в ситуации, пошел под трибунал. А Н.Федорову было присвоено внеочередное звание. После этого он был переброшен на более тяжелый участок – Колымские ГУЛаги.
Там тоже творились безобразия – пиры рабовладельцев на невольничьих рудниках. Двадцатилетняя комсомолка Александра Гридасова прибыла на работу в Колымский край. После окончания специальных курсов она работала надзирательницей. Ее приглядел начальник Дальстроя генерал-лейтенант Иван Федорович Никишов. Поселил в особняк и сделал своей любовницей. Не по средствам жили «магаданские цари», купаясь в роскоши. С течение времени Гридасовой было присвоено звание старшего лейтенанта, и она стала управлять всеми ГУЛагами Колымы, обладая неограниченной властью. Обращала женское внимание на молодых офицеров, ведь Никишов был старше ее, больше чем вдвое. Не обошла она своим «вниманием» и Федорова. Доносчики сделали свое черное дело. Он был разжалован и лишен высокой государственной награды. Сидя рядовым в генеральском кресле, он продолжал работать на своей должности. Вышел в отставку в 1954 году, в чине лейтенанта с пенсией 100 рублей. Случились неприятности и у Никишова. Сгорел пароход, груженный взрывчаткой. Сразу после этого его уводили из органов. Свою старость бывшие «колымские цари» встретили в Москве. Иван Федорович болезненным стариком играл в домино во дворе своего дома. Александра Романовна работала прачкой и жила на подачки своих колымских знакомых.
После работы на Крайнем Севере Николай Ипполитович получил тяжелую форму бронхиальной астмы. По состоянию здоровья переехал в Кисловодск. Выйдя на пенсию, старался забыть работу на Колыме. Путешествовал с женой по России, Грузии, Армении, побывал в разных уголках страны. Заехав к теще в Краснодар, решил погостить несколько дней. И тут состоялась встреча с прошлым. В дверь постучал седой армянин, сапожник Аракелыч. В руках у него были только что сшитые сапоги. «Это тебе, начальник, за все хорошее», — сказал он.
Никаким северными льготами Федоров не воспользовался, отказался от получения квартиры, участка, не хлопотал себе инвалидность. Узнав, где он находится, сразу же в гости приезжали колымские друзья. Среди них был его заместитель горный инженер Александр Терехов: «Возвращайся назад, Коля! Без тебя дело стоит, нам так тебя не хватает!»
Сидеть дома он не мог, всегда был на страже порядка – возглавлял штаб общественных инспекторов ГАИ, проверял паспортный режим в здравницах города. Соседи попросили его стать председателем квартального комитета. Возглавлял родительские комитеты в двух школах. За самоотверженный общественный труд он был награжден многочисленными грамотами ГУВД и городского исполкома депутатов трудящихся. Николай Ипполитович был человеком интернациональным, у него было много друзей со всех уголков Советского Союза. Смерть застигла Николая Ипполитовича на рубеже 60-ти летия. Но ведь ему было наверняка меньше, на три-четыре года. Как водилось в те времена, бабушка Нюра попросила «прибавить» сыну несколько годков, чтобы его приняли на работу.
Почтовый ящик был до отказа забит телеграммами и письмами. «Скорбим по безвременной утрате друга…» Многочисленная корреспонденция приходила ему еще в течение десяти-пятнадцати лет. И вот через двадцать пять лет пришло последнее письмо: «Добрый, хороший человек, откликнитесь!»
- PS. У Николая Ипполитовича в Санкт-Петербурге есть внук, Аркадий Кооль, математик и программист. Грамоты и награды деда будут ему переданы.
Любовь ФЕДОРОВА
