Николай Сенчев. Стихи рождаются жизнью 

Кто в юности не переболел стихоплетством, считай, не знает сладкие муки творчества.  Срифмовать “любовь – морковь, розы – морозы” — это такая радость, которой хочется поделиться со всем миром. Вслед за неизбежной корью меня в детстве тоже настигла   эта хворь.   Помню, при керосиновой   лампе на заре весеннего дня я накалякал вот такое изумительное четверостишие:  

Слушай, черноглазая красивость,

Я уже не мальчик, не юнец,

Ты не знаешь жизнь во всем разливе

кроме ярких брошек и колец.

Адресат этого надрывного послания была моей одноклассницей в полинявшем ситцевом платьишке и со множеством веснушек на вечно удивленном лице. Что интересно, я этот так называемый стих в придачу к другим так называемым стихам отправил в московский журнал “ Юность”. Слава Богу, нашелся там добрый человек под названием консультант и прямо, без обиняков, написал мне.  Цитирую: “ Николай, не валяй дурака. Стихи пока тебе не удаются.   Лучше сосредоточься на учебе.  А стихи придут к тебе позже, если ты, конечно, заслужишь этого”.

Только спустя много лет я понял, что это значит –“если ты заслужишь этого”. Минула целая эпоха со времени моего подросткового детства. Поэзия, как загадочное явление жизни, то взлетала до небес райских, то скромно отходила в тень. Были моменты, когда вся наша страна не могла надышаться поэзией (времена Евтушенко, Рождественского, Вознесенского, Ахмадуллиной), а были годы, когда её оттесняла суровая проза. И лишь   яркие всплески таланта Рубцова, Зиновьева, Передреева Тряпкина   нам напоминали о её бессмертии.

А что нынче? Много ли имен, которые “заслужили, чтобы к ним пришли стихи”?  Немало.   И даже среди графоманов    нет-нет, да и прорезаются творцы чудесных строк. Гуляя по Курортному бульвару Кисловодска, я всегда нахожу уголки, где раскладывают свои тонкие книжечки местные и даже приезжие авторы. Вот, смотрю, Кожевников, Самсонов… Отдыхающие   накоротке знакомятся с их творчеством и, к великой радости авторов, иногда покупают их произведения.

Именно такие импровизированные поэтические и художественные лоточки и музыкальные подиумы   создают неотразимый колорит кисловодского курортного бульвара. Как-то однажды я набрел на старенького мужичка, выставившего на продажу  невзрачные   провинциальные издания. Взгляд задержался на фамилии одного из авторов небольшого поэтического сборника.

Юрий Сухов…  Сухов, Сухов… Уж очень знакомая фамилия. Разумеется,  это не тот Сухов, образ которого из “ Белого солнца пустыни” покорил кинопублику Советского Союза. Этот Сухов, как немедленно вспомнил я, был заведующим отделом областной газеты, в которой довелось мне работать в пору моей молодости.

Помнится, Ю.Д. Сухов, вычитывая ещё горячие материалы корреспондентов, нет-нет, да и вставит какой -нибудь словесный оборот для “оживляжа”. И так удачно, что текст начинал   радужно искриться.  При этом не нарушался смысл и логика журналистского повествования.  Чувствовалось, что рукой заведующего водит какой-то азарт, поэтическое вдохновение.  А это так и было.

И вот спустя сорок лет я натыкаюсь на тонкую поэтическую книжечку Юрия Сухова. Беру наугад строфу из стихотворения “ Журавли”:

В открытом поле, от села вдали-

Далекие и близкие до боли-

Я увидал – ходили журавли!

Как будто гряды женщины пололи.

 С низин заметным холодом несло,

Лес дожигал березовые свечи.

Я каждой птице был бы рад крыло

Немедленно пожать при этой встрече.

Такие строки, согласитесь, не пишутся, они выдыхаются биением сердца, пульсацией крови. Есть две главные смысловые линии в творчестве Ю.Сухова. Это – неизбывная память и – совесть!

 Крестьянской доли позабудешь суть,

В комфорте респектабельном освоясь.

Ведет меня на свой костер и суд

Крутая, несговорчивая совесть.

  Да, понятия совесть, родовая память нынче стали таким же анахронизмом, как и чистая русская речь. Совсем другие стали песни петь и совсем другие слагают стихи. Да ладно бы приметные, сердцу близкие. Но нет! В современной поэтической картине сплошь и рядом появляются такие “ черные квадраты”, что изумился бы сам Казимир Малевич.

В России ежегодно присуждается национальная поэтическая премия “Русская рифма”.  В последний раз она была вручена тридцатилетней поэтессе из Подмосковья. Не стану называть её фамилию.

Вот послушайте её и не гневайтесь на меня за эту невразумительную “поэтическую”  цитату.

День, когда я родилась.

День, когда измеряют мой рост,

моё соответствие возрасту –

в общем, расту.

Как хорошо: ещё вся жизнь впереди,

потом – полжизни, потом,

говорят, – «пожинай плоды» –

сиди, сторожи дом.

Потому должны быть указаны верно

знак качества, срок годности и, возможно, –

дата выпуска, так:

второе-седьмой-девяносто первый. 

 Задолго до появления вот таких “премиальных” стихов в публичном пространстве Евгений Евтушенко написал с явной горечью:

Смысл жизни шлепнулся под стол.
Стал горизонт неинтересен.
И как из жизни смысл ушел,
Ушла мелодия из песен.

И это сказал Евтушенко!   Поэт, который был либерален и учтив к любым проявлениям новаторства в поэзии.  Но какое, к черту, новаторство, если в нем нет ни грана смысла. И вот этот вектор бессмыслицы стал определяющим в массовом современном стихоплетении, перекочевавшем на безразмерные просторы интернета.  На этом фоне скромное творчество Юрия Сухова как отрезвляющий глоток воздуха: нет, поэзия не потеряна, несмотря на девятый вал поэтических симулякров.

В чем причина безжизненности и бессмысленности многих и многих произведений, предлагаемых публике как венец поэзии? Выскажу сугубо личное соображение. В стихотворчество приходят в основном люди совсем молодые. И это понятно. Их душу переполняют ещё не растраченные чувства, незамутненные эмоции. И в то же время – никакого социального опыта, никакой житейской школы! Довесок к этому — низкий уровень образованности, низкая эстетическая культура.  Вот и получаем в итоге “поэтический” продукт, который нельзя скушать, даже если  сдобрен разного рода премиями, восхвалениями и самовосхвалениями.
А ведь настоящая поэзия  — это удел страждущих, переживших  как суровые жизненные драмы и трагедии, так и победы над собой.    Вот что думал об этом сам Николай Рубцов:

Но   если нет
Ни радости, ни горя,
Тогда не мни,
Что звонко запоёшь,
Любая тема —
Поля или моря,
И тема гор —
Всё это будет ложь!

Как могу лишь догадываться,  мой коллега  Юрий  Сухов   как  самобытный поэт начал формироваться  далеко не в молодые годы, когда за спиной был большой   нелегкий путь. Он об этом сам говорит:

   Может быть, я нескладно, неправедно жил

   Поддавался порыву, рассудку не внемля,

  Покидая, терял, потеряв – не тужил,

  Но любил, как умел, эту милую землю. 

  И в попутчиках я ошибался не раз,

   И справлял по любви, улетевшей поминки,

   Обжигался, но чтил материнский наказ

  Никогда не ступать на кривые тропинки. 

Я не верил в защиту святого креста,

 Перед образом лба троеперстьем не трогал,

Но отцовская правда, как правда Христа,

Мне не раз в грозовой помогала дороге.

Единение с природой, братство со всем сущим на земле — это свойство постигается скорее чувством, чем разумом. И редкий поэт не ощущает этого своей кожей. Пейзажная лирика Юрию Сухова не отвлечённая, расцвеченная случайными словами, а конкретная, с узнаваемым сосновым бором, с журавлями, ставших для людей не просто пролетными птицами, а задушевными, сердечными друзьями.

Позвольте закончить   этот маленький обзор вот таким замечательным суховским стихом:

     Спохватимся, сдадут ли наши нервы

     Перед бедой страшнее, чем война,

     Когда неисчерпаемые недра

     В конце концов исчерпаем до дна.     

      И станут ложью покаянья фразы,

      И смысл утратят поиски вины.

      И золото, и лучшие алмазы,

     Как безделушки, станут не нужны.