КРАЕВЕДЧЕСКИЕ РАССКАЗЫ

А. Н. Клепинин. Продолжение разговора.

Свято-Троицкая обитель на Пятигорье

В декабре 2012 года в интернет журнале «Темный лес» была опубликована статья о Кисловодских Главных Нарзанных ваннах Любови Трайдук.  Статья «Кисловодская жемчужина» рассказывает о строительстве главного курортного заведения, о строителях, об архитекторе А.Н.Клепинине и его семье.

«Всемирная паутина»(так мы называем Интернет) позволила этой статье быть прочитанной в Сербии. Искренний поклонник таланта русского архитектора Клепинина  Бура РЕХ  просит автора статьи рассказать о замечательных сооружениях в Сербии в городе Боре,  где семья русского эмигранта Клепинина А.Н. проживала в 1927 – 1952 г.г.

Прослужив архитектором при Управлении КМВ до 1906 года, А.Н. Клепинин оставит здесь множество проектов. Наиболее известный из них – Кисловодские главные нарзанные ванны. Сегодня в Кисловодске остались здания частных застроек. Несколько преображенные временем и современными жильцами они не потеряли клепининские мотивы.

В 1906 году А.Н. Клепинина по службе переводят в Одессу. На новом месте Андрей Николаевич занимает должность высокую и ответственную – он руководит троительной частью Русского общества пароходства и торговли на Черном море. В Одессу перебирается и семья архитектора.

К 1920 году на юге России складывается тяжелая обстановка: беззаконие, политический хаос, голод. Жизнь кажется невыносимой, и Клепинины принимают решение эмигрировать. Сначала семья найдет приют в Константинополе, затем переберется в Югославию. Небольшое поселение Бора в Сербии и станет местом проживания нашего знаменитого архитектора.

В начале 19 века в северо-восточной части Сербии были обнаружены месторождения медного колчедана, позже станет ясно, что это одно из самых крупных месторождений в Европе. Но только в 20 веке разработка этих запасов примет серьезный характер: небольшое поселение станет в 1945 году городком с населением на сегодняшний день около 30 тысяч человек.

В 1921 году, когда здесь поселились Клепинины, в предместьях Белграда уже жили русские эмигранты. Клепинины встречаются с семьями Зерновых, Лопухиных, Трояновых. Между ними складываются замечательные добрые отношения, которые помогут перенести тяготы эмигрантской жизни.

Мы можем представить заботы этих людей, оторванных от Родины, от привычных занятий, от установившихся традиций. Невозможно обвинять этих людей в том, что они покинули свое отечество. Многие обстоятельства разразившихся трагедий на драматическом изломе двадцатых годов прошлого столетия для нас сегодня или не известны совсем, или известны  мало, или  мы их открываем  из свидетельств далеко не объективных. Скорее всего людей на этот шаг толкал страх, страх за жизнь детей, за свою жизнь. Кто-то не мог принять новую политическую действительность и примириться  с ней, её понять и найти в ней своё место.

Но время-то шло! И жизнь текла, потихоньку налаживалась, каждый из наших соотечественников искал себе занятие, и по мере талантов своих и возможностей работали, учились и старались получать хотя бы немного  сведений с покинутой родины. В тридцатых годах в европейских странах (…..) стало складываться движение объединения русских эмигрантов и возвращения их на родину. Одним из активистов этого движения становится старший сын А.Н. Клепинина – Николай. Однако это уже другая история, и продолжить её представляется возможным несколько позже.

Эмигранты жили большой и дружной общиной. Тем, кто оказался в сложном материальном отношении старались помочь более состоятельные соотечественники.

А.Н.Клепинин работал инженером-исполнителем во Французской компании (FDBR) рудник, которая была инвестором всего капитального строительства в Бора. В то время в Югославии  иностранцы не имели права подписывать свои проекты, и имени А.Н.Клепинина на проектных документах найти исследователям не удалось.

Однако хорошо известно, что  в Бора осуществлен целый ряд проектов А.Н. Клепинина. По его проекту построена церковь, как  благодарение Богу за приют на этой земле.  При внимательном рассмотрении этого сооружения обнаруживаются общие архитектурные черты с церковью Михаила Архангела в Пятигорске в районе железнодорожного вокзала.

В Бора построен так называемый местными жителями дом Сокольского. Если оценивать архитектурные достоинства  этого дома, то на память непременно придет один из клепининских проектов в Кисловодске

Для небольшого поселения, каким был Бора в 1933 году, очень важен  госпиталь (больница). Комплекс зданий разрабатывает и надзирает за строительством Андрей Николаевич. В гористой местности каждый из корпусов чудесно вписывается в ландшафт. Когда в 1933-39 годы шло строительство, территория вокруг была свободна, совершенные архитектурные формы обращали на себя всеобщее внимание. Позже городские постройки приблизились к госпиталю. Сегодня не смотря на переделки, изменения внешнего облика зданий талант нашего соотечественника громко о себе заявляет.

Молодой искусствовед из Бора  Неда Михайлович (коллеги о ней говорят, что это храбрый и настойчивый исследователь) занималась сбором доказательств принадлежности целого ряда зданий таланту известного архитектора Клепинина. Общие детали строений: колонны, лестницы, двери, окна и т.д. — выдают Мастера! Неда Михайлович защитила свою диссертацию в 2003 году в Белградском Университете на факультете истории искусств. Часть этой диссертации я помещаю в этой статье. Неда Михайлович подробно описывает архитектурный облик госпиталя в городе Бора:
«В группе важных зданий города Бор в период между двумя мировыми войнами, являются здания больницы. Она была построена в 1933 году. Старые фотографии показывают, что в непосредственной близости жилых домов не было. Будем рассматривать один из больничных корпусов, предполагая, что он был построен первым.

На центральной части западного фасада под выступающей башней есть надпись: «FDBR», это указывает, что здание построено за счет этой кампании, управляющей рудником. Интересно, что здание имеет четыре различных фасада — архитектор избегал монотонности сооружения. Главный вход в больницу был расположен на востоке. Сегодня фасады значительно изменены.»

Для того, чтобы говорить  о принадлежности проекта Клепинину и искать в облике зданий присущие этому архитектору детали мы будем рассматривать старые фотографии, сделанные ещё в 1933-39 г.г. Далее   привожу выдержки из диссертации:  «Южный фасад прост и был разработан с тремя осями, по которым ориентированы окна. Нижняя часть стен всего здания украшена каменными блоками.

Северный фасад является наиболее интересным для описания. В центре располагается шестигранный двухэтажный элемент (резалит) с шатровой шестискатной крышей. Окна этой части здания по центру широкие,  по бокам — узкие.  Это создает впечатление особой объёмности. Надо заметить,  что подобное архитектурное решение в гражданском строительстве города  Бора в этот период времени  не отмечается.

В госпитальном комплексе есть одноэтажное здание на высоком цоколе. По центру восточного фасада располагается ризалит, его несколько приподнятая над основным уровнем кровли четырёхскатная крыша придаёт зданию торжественность. Ко входу, расположенному в ризалите ведет широкая лестница с перилами. На фотографии этого сооружения дата: 1939 год. Сравнивая старую фотографию и сегодняшний вид госпитального корпуса, наблюдаем изменения, но они не значительны. Как и прежде, здесь лечат больных. Сейчас это здание служит отделением нервных и психических заболеваний.

На территории госпиталя ещё одно здание привлекает внимание своей архитектурой. Вероятно, оно было построено в период 1933-39 г.г. Прямоугольное одноэтажное сооружение со сквозным подъездом  имеет высокий цоколь. На фронтоне выступающей части подъезда расположено круглое окно. Эта деталь украшает строгое здание. В так называемой «новой колонии» города Бора встречаются дома подобной архитектуры постройки 1938-39 г.г. Вероятно, простота, строгость  и в то же время некая претензия на нарядность сделали проект популярным.

Четвертое здание этого комплекса находится в некотором отдалении. Это приют для мона-хинь, которые ухаживали за больными. Здание и сегодня радует глаз строгостью архитектурных линий. Построено оно в 1939 году. Главное украшение этого строения – барельефы. На фасадной стене ими выделены прямоугольные окна, дверь, чердачное окно. Незатейливое украшение придает зданию особую монументальность. К входной двери ведет высокая лестница. Завершение строгого облика этого госпитального сооружения создается двускатной крышей.
Строительство госпиталя, пожалуй, главное событие в Бора до начала Второй мировой войны.  И это было значительным событием в жизни нашего соотечественника. Вероятно, весьма ограниченные суммы денег выделялись на это строительство, было не до роскоши, но талант А.Н. Клепинина позволил в суровых финансовых рамках  выполнить заказ столь изящно!

Не только архитектурными шедеврами, но и простыми проектами оставил по себе память наш Земляк. Богатство души своей Андрей Николаевич раздавал окружающим щедро. В церкви руководил хором, был готов помочь своим нуждающимся землякам, старался объединить соотечественников.
Сын его – священник Дмитрий в годы войны помогал выжить многим людям, о том есть масса свидетельств. Помощь его заключалась не только в поддержке хлебом насущным, но главное в том, что он находил необходимые слова поддержать людей, не дать им согнуться духом, потерять человеческое лицо. Евреям во время преследования их немцами выдавал справки о крещении, таким образом, более трехсот человек были спасены от неминуемой гибели. Сам же отец Дмитрий за эту деятельность нашел трагический конец в концлагере.

Семья Клепининых, впрочем как и большинство семей русских эмигрантов, была глубоко верующей. Там, далеко от Родины, вера давала возможность чувствовать себя в духовной связи с отечеством. Вероятно, эта глубокая религиозность позволяла сохранить и передать следующим поколениям тот внутренний мир, который характерен для русского человека.

Однажды пережив необъяснимое обстоятельство, Андрей Николаевич оставил нам свои раз-мышления. Рассуждения знаменитого архитектора, опубликованные в книге «Жизнь и житие священника Дмитрия» издательства «Русский путь»  может быть кому-то помогут осознать свои переживания, помогут приблизиться к душевному совершенству.

Приведенный из названной книги текст, то немногое, что сохранилось из его письменного наследия.

«Это было в 1944году, осенью. Я лежал в больнице (рудник Бор), одинокий,72-летний старик, получивший незадолго до начала моей болезни известие о смерти сына в Германии.

Легко себе представить состояние души такого человека. К счастью, у меня не было чувства злобы к людям, погубившим моего сына, и это мне облегчило нести свой крест. Не могу сказать, что я простил своим «должникам», но, повторяю, злобы не было.

Мы горюем и плачем о наших любимых, ушедших в другой мир, но, в сущности, мы жалеем себя, а не их. Вера в этот другой мир должна была бы нам подсказать, что если есть твердая уверенность в том, что жизнь нашего любимого усопшего была такова, что нет ни малейшего сомнения в его спасении и получении от Господа вечной жизни, то мы должны  бы почувствовать и пережить не горе, а радость. Но мы слабы, и без помощи свыше не можем примириться со своим положением.

Вот в таком состоянии я был тогда. Болезнь уже прошла, я выходил каждый день на прогулку и  в скором времени должен был выписаться из больницы.

В один из последних дней утром я лежал в постели. К большому сожалению, не могу припомнить о чем я думал; могу лишь твердо утверждать, что психологически и физически был в совершенно нормальном состоянии, когда со мной произошло мгновенно необычайное явление: я как бы разделился на два существа. Физически своими глазами ясно видел лежащих в палате больных, через окно – знакомый пейзаж, где я каждый день гулял, а внутри все осветилось ярким ярким светом, таким, какого не бывает на земле.

Это не солнечный свет, не электрический, не какой-либо другой земной. Поэтому скептический человеческий ум не может сказать, что это фантазия, что я себе представил, выдумал. Как мог я выдумать то, чего не знаю, никогда не видал и чего никакими человеческими словами передать невозможно. Но, конечно,  наша слабая и недостаточная вера в чудо в конце концов, может быть нашла какое-нибудь человеческое объяснение, если бы, к счастью, не было самого главного, а именно: в это мгновение, когда так ясно почувствовалось бытие души, ощутил такое счастье и радость, которое никакими человеческими словами передать невозможно…

Я знаю земное счастье и радость хорошо. Господь милосердный дал мне их в моей жизни в изобилии. Я знаю чудо исцеления (все знаменитые врачи предсказывали, что я буду горбатым); познал чудо спасения два раза в жизни от смерти и страшного ранения. Знаю радость и счастье семейной жизни, радость от удачи в работе, творчестве и полного благополучия в жизни. Все это доступно человеческому разуму, и все это можно рассказать. То же, что я почувствовал в то мгновение, не поддается человеческому разуму. Это то, что сказал Христос,- «радость совершенная».

Скептический ум опять вопрошает: может ли обычный грешный человек получить такое счастье – чудо? Но на это есть тоже ответ Христа: «Не здоровые, а больные нуждаются во враче» или: «Я пришёл призвать грешников, а не праведников». И еще одно: мог ли старый отец, горюющий о потере сына думать и представлять себя счастливым?»

Река Времени несется в бесконечность, поглощая страны, имена, события… Но оставленный нашими предшественниками талант, огонь сердечный долго будут согревать душу грядущих поколений… Согревать душу, учить любить жизнь, учить отдавать свой свет людям… Сколько замечательных имен хранит наша история, сколько подвигов совершено во имя жизни!

Наш соотечественник Андрей Николаевич Клепинин, его семья внесли свою лепту в то огромное, непостижимое, что называется Мировым Достоянием!

P.S.
Автор сердечно благодарит жителя города Бора Djura Rex за предоставленные материалы из диссертации Неды Михайлович, архивные фотографии и глубокий интерес к творчеству Андрея Николаевича Клепинина, к деятельности его сына отца Дмитрия, за бережную память нашей истории.

Свято-Троицкая обитель в Пятигорске

На высоком взгорке Кабардинской равнины, на горе Джинал в кавказское небо вознеслись кресты Свято-Троицкого храма. Вдали от шумных дорог и поселений стоит монастырь. Монастырский храм на фоне угасающего дня кажется очень древним, представляется хранителем вековых тайн. А войдешь в храм — замирает сердце от неожиданного сияния — сквозь цветные витражи льется солнечный свет, свет — как ощутимая благодать! Храм и сам монастырь имеют историю менее чем полторы сотни лет. Но ощущение древности создается , вероятно, архитектурой храма, что , впрочем, и не удивительно.
Известный русский архитектор Сергей Устинович Соловьев проектировал это сооружение, держа за образец известный в христианском мире храм в Гелати, что в Грузии. Гелатский храм, по версии ученых, был построен в 1106-1130 гг. Архитектурные правила Византии, воспринятые и несколько переработанные грузинскими мастерами, нашли отражение в том проекте. В истории Грузии Гелати сыграл выдающуюся роль. Главное строение этого религиозного и научного комплекса — Церковь Рождества Пресвятой Богородицы. Именно этот храм выбран Соловьевым как образец для нового проекта. Только ли совершенство архитектурных линий привлекло выдающегося русского архитектора к этому храму? А, может, то огромное историческое, политическое, культурное значение, что сыграл Гелатский монастырь, построенный самим Давидом Строителем, грузинским царем, в истории государства Грузинского привлекло ученого? Может, наш архитектор хотел, чтобы ту историческую роль, которую сыграл Гелати, повторил и новый храм?

Спустя почти тысячу лет замечательному зодчему удалось перенести не только архитектурный образ храма на новое место, но вместе с этим еще перенести и духовность из того далекого времени.

Порою очень сложно плетется полотно истории! Совершенно неожиданным образом завязываются узелки из имен людей, географических названий и исторических событий.

Возник этот храм благодаря хлопотам Екатерины Алексеевны Хомяковой, принадлежавшей старинному русскому дворянскому роду, который отмечается в документах XVI века. Родилась Е.А. Хомякова в семье поэта, публициста, религиозного философа, богослова, социолога, автора многих технических новшеств, врача, живописца, историка мировой истории, основоположника славянофильства Хомякова Алексея Степановича (1804-1860) и Екатерины Михайловны Языковой (1817-1852), образованнейшей женщины, сестры известного русского поэта, знакомца А.С. Пушкина. В семье было семеро детей: пять девочек и двое мальчиков. Дети воспринимали духовный мир родителей, понимали его, старались следовать его принципам. Отец Алексей Степанович интересовался разными науками. В 17 лет сдал экзамен на степень кандидата математических наук при Московском университете, в то же время публикует переводы античных авторов, проявляет интерес к философии. Находясь на военной службе (1822-1825гг.), устанавливает знакомство с декабристами. После трех летнего перерыва вновь возвращается на военную службу, принимая участие в русско-турецкой войне 1828-29 гг. Затем, уйдя в отставку посвящает себя различным научным, техническим, медицинским, литературным занятиям. В 30-е годы складывается его славянофильская идея, основные мысли которой были изложены в его статье «О старом и новом» в 1839 году. В 50-е годы особое внимание уделяет религиозным вопросам, истории русского православия, в котором видит источник развития национального русского духа, основу народной нравственности. А.С. Хомяков, как славянофил, идеализировал православие, патриархальный устой русской жизни, однако при этом был убежденным противником крепостного права, обосновывая эту позицию Евангельским учением. В лирике последних лет отца большого семейства отразилось отвержение славянофилами существующего строя за безнравственность и бездуховность. В доме Хомяковых часто собирались известнейшие люди Москвы, велись нескончаемые беседы на различные общественно-политические, литературные, исторические, религиозные темы. Надо полагать, что дети были свидетелями разговоров взрослых. Дети, усвоившие эти жизненные постулаты в ранней юности, формировались как личности с вполне определенными мировоззрениями. Воспринявшие дух семьи, воспитанные в глубокой религиозности, в преданности своему Отечеству дети Хомяковых каждый по-своему оставили след в истории России, достойно продолжив историю своего древнего русского дворянского рода.

Неожиданная смерть рано забрала многодетную маму, Екатерине Михайловне было всего 35 лет. На восемь лет пережил супругу Алексей Степанович. Все заботы о младших пали на плечи старшего сына Дмитрия Алексеевича.

Семья Хомяковых была хорошо знакома с Кавказом. Связь с кавказским краем Хомяковы установили давно: с конца 1820-х годов в их семье воспитывался Лукман Кодзоков (1818-1893), сын Магомета Кодзокова, служившего в лейб-гвардии Кавказско-Горском полуэскадроне. Хомяковы горскому мальчику дали блестящее образование, он принял крещение и второе имя — Дмитрий. В 1838 году Кодзоков вернется на Кавказ, будет хлопотать о культурном развитии своего края, внедрять новые методы хозяйствования, но самое главное — налаживать дружеские отношения между горцами и русскими.

Одна из сестер Хомяковых — Софья Алексеевна (1845-1902) в 70-е годы XIX века построила неподалеку от Кислого колодца на горе Крестовой (так теперь её называют) дачу, где летом собирались многочисленные друзья семьи и родственники. На кисловодской даче часто встречались Хомяковы и кавказцы. Можно предположить, что именно эти встречи, разговоры и повлияли на решение Екатерины Алексеевны приобрести на Кавказе землю. После смерти Софьи Алексеевны на этой кисловодской даче организуют благотворительный детский санаторий. К деятельности этого санатория приложит свои усилия и брат Николай Алексеевич Хомяков. Будучи председателем III Государственной думы, он окажет содействие в работе этого санатория.

Другая сестра — Екатерина Алексеевна в 1881 году приобретает, вероятно, при помощи Кодзокова, значительный участок земли в Нальчикском округе Терской губернии. Это был земельный надел в 500 десятин. На этой земле Хомякова задумала построить образцовое хозяйство, показывая новые хозяйственные приемы своим соседям — горцам.

Хомякова занялась разведением сада. Для жителей этой местности садоводство было диковинкой. Екатерина Алексеевна выписывала из заграницы саженцы, в кавказском климате они быстро развивались, радуя и удивляя урожаями.

До сих пор сохранилась часть деревьев, посаженных стараниями рачительной хозяйки. Некогда роскошный сад, сегодня заброшенный и неухоженный, приносит плоды, которые собирают монастырские и местные жители. Рядом с монастырем и сейчас шумят листвой ореховые деревья, французский шафран, каштаны более чем столетнего возраста…

Неподалёку от хутора Хомяковой расположилось хозяйство Астемира Шериева. Со дня основания хутора Хомяковой он был её управляющим. При содействии Екатерины Алексеевны Шериев организовал кирпичный завод, который приносил немалый доход хозяину. Семья Астемира и Екатерина Алексеевна были очень дружны. После смерти Астемира она и Талиб Кошежев приняли горячее участие в устройстве наследства для жены его …. В память о верном друге и помощнике Екатерина Алексеевна в 1902 году построила мечеть. Она исполнила мечту Астемира. Все расходы по строительству в три тысячи рублей взяла на себя.

На другом же купленном ею участке на Экипцоко Хомякова устроила сыроваренный завод.

Обустроив свою усадьбу, Екатерина Алексеевна задумалась об окружении своём из славян. Как привлечь православное население на свой хутор хозяйка хорошо знала: она стала продавать землю по очень низкой цене для славян. Таким образом, вскоре появилась русская колония из 12 домов, строить которые она помогала своими капиталами.

Климат чудесный, край красивый, горцы старались быть доброжелательными — оставалось только жить и процветать!

Но христианской душе нельзя без Храма .Это очень хорошо понимает Екатерина Алексеевна и, находясь в Москве, она обращается к известному в столице архитектору, который занимался ремонтом, переустройством и строительством церквей в Москве Сергею Устиновичу Соловьеву с просьбой составить проект храма для строительства на Кавказе. Соловьев был весьма загружен работой, но Хомяковой не отказал. Созданный им проект оказался совершенно не похожим на предыдущие его работы.

В 1895 году на землях Хомяковой на красивом высоком взгорке начинается строительство храма. На южном горизонте величественно возвышается Эльбрус. Кажется, что он совсем рядом. А обернуться к северу — стоят на страже Машук да Бештау. Между ними расстилаются во все стороны зеленые ковры, на которых блестят серебром ниточки-речки. Огромной кажется Кабардинская равнина, необыкновенно высоким ощущается небо, а воздух, насыщенный запахом трав, уже не воздух… Чудесен этот мир, пронизанный солнцем!

24 ноября 1895 года — свидетельствуют архивные документы — владелица «хутора Хомяковой» Нальчикского округа Екатерина Хомякова впервые обратилась «с просьбой о разрешении ей построить в названном хуторе на свои средства церковь во имя Святой Троицы, при сем представила и план предполагаемой постройки»…

Пока решались вопросы с документальными оформлениями, началась подготовка к строительству: запасались строительные материалы, подыскивались рабочие. Строительство храма двигалось активно, хотя надо представить трудности, с которыми пришлось столкнуться строительнице: отсутствие удобной дороги для доставки стройматериалов, дефицит самых необходимых материалов, малое число квалифицированных строителей. Однако, уже «в 1902 году закончен постройкой и освящен храм во славу Святой Троицы в 15 верстах от станицы Зольской, Пятигорского Отдела, по направлению к Эльбрусу, на возвышенном отроге горы Джинал, — свидетельствует документ — Церковь в имении г-жи Е.А.Хомяковой благолепна по наружному своему виду и богата внутренней своей обстановкой».

Екатерина Алексеевна Хомякова предполагала, что при этом храме образуется приход, но оказалось, что для прихода здесь мало православного населения. По этому поводу сохранилось несколько официальных документов, из которых открывается довольно сложная история храма.

Рапорт священника Капитона Лаврова Епископу Владикавказскому и Моздокскому Гедеону от 1 ноября 1904 года свидетельствует: «Строительница храма Е.А. Хомякова предполагала, что при храме создастся приход, в каковых целях г. Хомякова принимала хлопоты пред подлежащим начальством о нарезе православным поселенцам казенной земли, прилегающей к устроенной ей церкви, А Владикавказское Епархиальное начальство ходатайствовало перед Святейшим Синодом об учреждении здесь причта с жалованием от казны. Но т.к. попечения г.Хомяковой о земле для поселения православных прихожан не увенчалось успехом, а хутора близ расположенные к храму — в 3-х и 2-х верстах всего 20 дворов православных и в 6-ти верстах 60 дворов штундистов (жителей немецкой колонии — прим. Л.Т.) — малое число для устойчивости прихода, то ныне строительница храма желает устроения здесь женской общины и с этой целью передает своей знакомой монахине Екатерине 40 десятин земли с тем, чтобы построенный ею храм считался не приходским, а общинным. Стоимость каменного храма, ризницы, утвари и земли достигает 70-ти тысяч рублей».

В декабре 1904 года при Свято-Троицкой церкви Зольского прихода, что в имении госпожи Хомяковой, стала устраиваться женская община с приютом для детей-сирот и больницей для окрестного населения. Община тогда состояла из двух монахинь, 4-х послушниц и пяти девочек-сирот в возрасте от 2-х до 6-ти лет. Делами общины, надеялась Хомякова, будет управлять рясопослушница Екатерина, но надежды Екатерины Алексеевны не оправдались. Эта дама мало пеклась о делах общины, больше занимаясь своими заботами. Закончится ее пребывание в общине тем, что она заберет сирот с собой и покинет приют.

Некоторое время начальницей общины была мать Сидония. Благочестивость этой мантийной монахини стала образцом для других насельниц, но сил у Сидонии было мало — возраст брал свое. Вскоре, в 1913 году, начальницей общины стала послушница Ольга. Община была бедная, но насельницы монастыря не жалея сил трудились не только на ниве Христовой, но и в поле, на сенокосе, в огороде, содержали небольшую пасеку. Екатерина Алексеевна Хомякова на свои деньги построила несколько добротных зданий для обители. В них разместились кельи насельниц , приют и школа для сорока сирот.

Определением Святейшего Синода по прошению Хомяковой в 1908 году община была переименована в Свято-Троицкую Серафимовскую обитель.

Под горой Джинал журчит родничек. Вода его необыкновенна — она чиста, прохладна и вкусна. Заглядишься на родник, он из-под земли вырывается с силой, и представляешь: сам Бог ласкает тебя. Этот благодатный родник назвали Серафимовским!

Началась Первая мировая война. День ото дня кровавая мясорубка набирала обороты. Смерть собирала свой урожай. И здесь, на Кавказе, впрочем, как и по всей России, появилось много сирот. Монастыри, общины стали тем сиротам домом. В Свято-Троицкой Серафимовской обители к 1915 году было уже 150 воспитанниц.

Свято-Троицкий монастырь от казны получал огромную поддержку. Ещё в 1910 году Министерство земледелия и промышленности назначило пособие для оборудования при общине чулочно-вязальной и трикотажной мастерских. 16 девушек обучились работе под руководством учительницы, работу которой оплачивала казна. В обитель от казны же были поставлены швейные машины. В швейной мастерской изготавливали и простую одежду, и изысканную.

Воспитанницы обители по достижении совершеннолетия выбирали каждая свой путь, уходили в мирскую жизнь грамотными, владея специальностью. Чтобы иметь возможность зарабатывать на жизнь, девушкам выдавали и ту машинку, на которой она умела работать.

От казны монастырь получил три тысячи рублей на разведение пчел.

Здесь, на Кавказе, пчеловодство только-только зарождалось, монастырский опыт в пчеловодстве должен был помочь и местным жителям!

Горцы держали много скота, но по большей части он был мелкотоварным. Казна помогла обители обзавестись двадцатью породистыми коровами из Шотландии, здесь же был организован сыроваренный завод и практические курсы с инструктором от казны.

Садоводство, с которым впервые местных жителей познакомила Хомякова, обещало большие выгоды. Казна выделила две тысячи рублей на ведение садоводства.

При монастыре была школа, в ней обучались грамоте не только приютские дети, но и местные жители. Свято-Троицкая Серафимовская обитель от государства и в этот сложный период (шла первая мировая война) имела мощную поддержку. Так, в 1915 году на содержание детей воинов, погибших на фронте, казна выделила 10 тысяч рублей. По мере необходимости монастырским и местным жителям оказывалась медицинская помощь. При обители действовал медицинский кабинет.

В истории отмечается, что во все времена монастыри являли пример высокой духовной жизни, пример чистоты помыслов и деяний, верности духовным идеалам. В монастырь шли с размышлениями о Боге, сюда обращались за духовной помощью и помощью в трудных житейских обстоятельствах, Монастыри во все времена служили мощными очагами просвещения. В этот же исторический период — конец XIX и начало XX века — в горах Кавказа действовало несколько православных монастырей. Их деятельность служила установлению дружественных связей между русскими и горцами. Свято-Троицкая Серафимовская обитель обрела ту же ипостась, что в далеком прошлом имел Гелатский монастырь, образ которого чудным образом воплотился в наших местах.

Монастырь сегодня жив. Обитель пережила полное разорение в годы атеистического движения. Монастырское имущество по большей части растащили, разграбили. Помещения превратились в жилые квартиры, а храм, осиротевший без пастыря, потерял свое значение. Рассказывают местные жители, что видели иногда на пороге храма одиноких богомольцев. Этим ограничивалась духовная жизнь.

Прошумело почти семьдесят лет, тревожных и счастливых, военных и победоносных лет. И теперь, в самом конце беспокойного двадцатого века приходит решение о восстановлении храма. Это сооружение несмотря на все невзгоды прекрасно сохранилось. Построенное из добротных строительных материалов квалифицированными рабочими по правильно рассчитанному проекту здание пережило все невзгоды. Погодные условия, военные действия (по этой земле проходили события Великой Отечественной войны), безразличие людей к сооружению, землетрясения — ничего не смогло уничтожить храм. Правда, время покрыло его стены темным налетом, разрушило его кровлю, обесцветило роспись на стенах, разбило витражи… Но сохранилось самое главное — сохранилось благолепие, благодать этого храма.

При строительстве посвятили храм Святой Троице, русскому святому Серафиму Соровскому — святая благодать Которых не пропала, не исчезла в безвременье, а дала росточек новой духовной жизни в новое время. Горит перед иконостасом лампада. Неровный свет мерцающего огня делает лики святых живыми. Зажигаешь свою свечу и замираешь: мысли уносятся, мысли родятся одна за другой… На сердце становится спокойнее, теплее. Вглядываешься в лики святых на иконах как будто бы ищешь в их лицах ответы на свои непростые вопросы…

Двух тысячелетняя история человечества складывалась под влиянием различных религиозных мировоззрений. Христианство определило Пороки и Добродетели, которые и сегодня руководят нашим поведением, нашим сознанием. Человеку глубоко религиозному или далекому от религии необходимо бывает остановиться, осмотреться, подумать, освободиться от сомнений, от душевной тяжести. В суете обычной жизни удастся это едва ли. А вот под сенью храма иное дело! Здесь душа раскрывается сама перед собой, раскрывается перед Богом, и нет здесь места ни лицемерию, ни лжи. Что помогает нам открыться? Крест ли вознесенный над нами, благодать ли разлившаяся с небес… Не знаем. А дорожка ведет нас к монастырю.

Сегодняшний монастырь не многолюден, но благолепен. Стал он приютом для девяти монахинь. Матушка Антония — настоятельница монастыря с 2000 года — все свое сердце отдает служению Богу, беспокойству за родное Отечество, служению тем, кто без ее помощи потеряется в жизни. Придет ли кто в монастырь со своими печалями, неудачами, болезнями — все найдут приют. Несказанно рады будут и тем, кто придет благодарить Бога, возносить Ему славу! Свято-Троицкий Серафимовский монастырь стоит вдали от шумных дорог, от многолюдных селений. Чтобы придти в монастырь надо долго подниматься в гору. Заблудиться здесь невозможно — Храм виден издалека. Необыкновенный свет, благодать, льющиеся от этого храма, притягивают сердца людей. Здесь нисходит на путника такая благодать, как будто бы само небо легло на землю!

Чехов в Кисловодске

Одна из ярчайших звезд отечественной литературы Антон Павлович Чехов имеет отношение к Кисловодску. Несколько статей в Интернете, посвященных писателю, кавказские эпизоды  пропустили. Это упущение необходимо устранить – литературная общественность  15 июля 2014 года отметит день памяти Чехова  как 110 годовщину со дня смерти.
На Кавказе впервые Антон Павлович оказался в 1888 году.  В июле 1888 года из Феодосии Чехов пароходом отправляется к черноморскому побережью Кавказа, «Был я в Новом Афоне, в Сухуме, в Батуме, в Тифлисе, в Баку, хотел съездить в Бухару и в Персию, но судьбе было угодно повернуть мои оглобли назад,» — пишет Антон Павлович в одном из писем. Обратный путь проходил по Военно-Грузинской дороге.  Сердце его затрепещет, пораженное грандиозной кавказской природой.

Пишет с Кавказа наш путешественник «впечатления новые, резкие, до того резкие, что все пережитое  кажется мне сновидением». Антон Павлович очень увлекался Лермонтовым, хорошо знал его произведения. Наблюдая за меняющимися  ландшафтами, он в своём восприятии горного мира переживает поэтические образы поэта. Находит «тучки, ночующие на груди утеса-великана». Вспоминает «царицу Тамару», Демона. Его поражает Эльбрус – «прелесть невообразимая».
Чехов не был склонен обращаться к метафорам, но кавказский мир побуждает его к этому: «Змея злится, ревет и щетинится…» — это о Тереке. «Природа удивительная до бешенства и отчаяния… Всё ново, сказочно, глупо и поэтично… а главное – горы, горы и горы, без конца и краю»… В письме к писателю Д.В. Григоровичу  Чехов открывает душу: «Если бы я жил на Кавказе, то писал бы сказки. Удивительная страна!»

А вот ещё одно письмо, редактору журнала «Осколки» Н. Лейкину: «Кавказ вы видели. Кажется, видели и Военно-Грузинскую дорогу. Если же вы ещё не ездили по этой дороге, то заложите жён, детей, «Осколки» и поезжайте. Я никогда в жизни не видел ничего подобного. Это сплошная поэзия, не дорога, а чудный фантастический рассказ, написанный «Демоном», который влюблен в Тамару».

А.П.Чехов  работал над совершенством своего литературного языка. Считая прозу Лермонтова образцовой, он душой тянулся в эти места, связанные с именем любимого поэта. Позже поэту А.Н. Плещееву он советовал: «Коли хотите ошеломиться природой и ахнуть, то поезжайте на Кавказ. Минуя курорты вроде Кисловодска, поезжайте по Военно-Грузинской дороге в Тифлис, оттуда в Боржом, из Боржома – в Батум.»

Спустя двенадцать лет по этому маршруту А.П. Чехов, М. Горький, В. Васнецов и А. Алексин в конце мая 1900 года выедут из Ялты и отправятся во Владикавказ. По Военно-Грузинской дороге они преодолеют Кавказский хребет и доберутся до древней столицы Грузии – Мцхета. Об их пребывании в Тифлисе напишет местная газета «Иверия». Через несколько дней компания друзей отправится к черноморскому побережью, чтобы морем вернуться в Крым.  Здесь поджидает  Чехова неожиданная встреча – в поезде Тифлис – Батум  едет его будущая жена – актриса Ольга Книппер! Кавказ  оставит ярчайший след в короткой их общей судьбе.

В следующую поездку на Кавказ Чехов собирался летом 1889 года. В это время (с 1886 года) на кисловодском курорте в летнее время работает доктор Н.Н. Оболонский, с ним хорошо знаком Антон Павлович по учебе на медицинском факультете Московского университета. В одном из писем Чехов спрашивает Оболонского: «Как вы живете? Существует ли «клуб благополучных идиотов?»  Много ли в Кисловодске хорошеньких женщин? Есть ли театр? Вообще, как проводите лето? Напишите мне. Когда нет курицы, то довольствуются одним бульоном, когда нельзя ехать на Кавказ, нужно утолять слегка жажду письмами с Кавказа… Я приеду в Кисловодск, но не раньше августа…» Этим планам 1889 года не суждено было сбыться.

Свою мечту пройтись по земле Лермонтова Антон Павлович осуществит только летом в 1896 году. В самом конце августа, 24, прибыл писатель  в Кисловодск. Остановился он в гостинице наследников  Зипалова, против галереи «Нарзан», гостиница считалась одной из лучших. Чехов принял нарзанные ванны в здании галереи и одну ванну в только что выстроенным рядом с галереей деревянном здании  Скальковского.

Общение писателя на курорте было разнообразным. Ещё по дороге в Кисловодск он встретился со своим одноклассником по гимназии Львом Волькенштейном. Известный адвокат имел в Кисло-водске собственную дачу. Судя по записям,  Чехов встречался и подолгу беседовал с А.И. Чупровым, профессором Московского университета, экономистом и публицистом. Знакомый врач П.И. Иорда-нов и Н.Н. Оболонский  были главными собеседниками. Проникнувшись медицинскими идеями ку-рортного лечения нарзаном, Чехов как врач заинтересовался этой темой и даже планировал ею заняться. В короткие дни пребывания Чехова  в Кисловодске состоялись похороны известного кисловодчанина генерала И.И. Сафонова. При печальных обстоятельствах Чехов знакомится с сыном генерала Василием Ильичем Сафоновым, известным музыкантом.

В раковине (так называлась летняя эстрада, построенная в виде раковины) возле Курзала по вечерам играл симфонический оркестр, а днем в нижнем парке играл оркестр Терского казачьего войска. Антон Павлович оставит замечание:  «два раза в день ходил на музыку».

Архивные записи позволяют представлять Чехова в курортной читальне. Здесь писатель заводил беседы со смотрительницами, перечитал «Княжну Мери» М.Ю. Лермонтова, его стихи. Сотрудницам читальни дал свой адрес на случай, если понадобится помощь. И действительно, помощь доктора Чехова понадобилась сыну одной из смотрительниц. Об этом можно судить по письму, написанному Е.Н. Беспаловой. Спустя шесть лет после визита   в Кисловодск, доктор отзывается на тревожную просьбу.

В кисловодском парке, вероятно, произошла встреча с А.Н. Веселковским, историком литературы. Веселковский занимал тогда пост председателя Общества любителей российской словесности. Можем предположить, что состоялся разговор о Лермонтове, на то указывает пометка в записной книжке Антона Павловича.
Вместе с председателем акционерного общества Владикавказской железной дороги бароном Штейнгелем побывал Антон Павлович на охоте в окрестностях Кисловодска. Ночевали на Бермамыте, впечатления были потрясающими: близость Эльбруса, снежные вершины, выстроившиеся горным хребтом,  пронизывающий ветер…

В этот курортный сезон был открыт Курзал, выдающееся здание на Кавказских Минеральных Во-дах. Наверняка, Антон Павлович посетил театр, наверняка, его поразило великолепие убранств зрительного зала, не уступающего по отделке лучшим театрам России.
В записной книжке писателя находим маленькую пометку: «Дама с мопсом». Три года спустя по-сле поездки в Кисловодск, Чехов написал замечательный рассказ «Дама с собачкой». Трогательный сюжет из курортной жизни стал одним из лучших произведений писателя.

Курортная жизнь не очень привлекала писателя, он привык постоянно работать, в письме к двоюродному брату Г.М. Чехову он заметит: «Здесь я встретил знакомых, таких же праздных, как я.»

Нарзан! Он поразил Чехова. Незадолго до приезда Антона Павловича в Кисловодск (1894 год) бы-ло закончено сооружение нового каптажного колодца, который в настоящее время находится в галерее под стеклянным колпаком. Профессор П. Ковалевский так описал нарзан в новом колодце: «Нарзан невольно тянет к себе всех проходящих мимо. Это магнит для всякого человека. Вы видите как вода прибывает волнами, клубится и волнами разливается по зеркалу колодца. Это нескончаемое движение, эта постоянная деятельность, эта непрерывная  жизнь невольно привлекает каждого… Так бы, кажется, стоял и смотрел бесконечно на эту дивную картину…Хочется смотреть, любоваться на эту мощь, силу, разнообразие картин и неиссякаемость источника».  Эту картину наблюдал Чехов и говорил: «Нарзан – это удивительная штука!»

Пребывание писателя в Кисловодске было недолгим. Позвали неотложные дела в обратный путь, испортилась погода и по признанию самого путешественника «почел за благо удрать». 31 августа Чехов Кисловодск покинул с надеждой сюда ещё не раз вернуться. Но судьба распорядится иначе.

В этот день он узнал, что 1 сентября1896 года в клубе на станции Минеральные Воды состоится представление по его водевилю «Медведь». В письме к А. Маслову, удивляясь быстроте проникно-вения его произведений в глубь страны, Чехов написал: «Мой «Иванов», можете себе представить, даже в Ставрополе шёл».

Возвращаясь с Кавказа, Антон Павлович обнаружит в своем чемодане гостиничные полотенца. Он очень обеспокоится этой находкой. Вероятно, слуги в гостинице по ошибке положили полотенца в багаж писателя. В Ростове Чехов попросит проводников поезда эти полотенца вернуть в гостиницу, сопроводив посылку запиской с извинениями.
Просьба писателя была выполнена. Записка же, написанная Чеховым, была положена в деловые бумаги владетеля гостиницы. И только спустя почти семьдесят лет эта записка была случайно обнаружена! Она-то и послужила причиной исследования пребывания  А.П. Чехова в Кисловодске!

Сегодня на здании бывшей гостиницы Зипалова  есть мемориальная доска. Установлена она была в 1973 году.

Антон Павлович Чехов.

Это замечательное литературное имя вошло в биографию курортного города Кисловодска.