Это рассказ о представителях семьи Сафоновых — людях мужественных, душевно щедрых и очень талантливых. История моего с ними знакомства связана с возникновением и становлением музея музыкальной и театральной культуры при Кисловодской филармонии.
Инициатива создания музея принадлежала её директору — Василию Игнатьевичу Ешенко. В 1965 году исполнилось 25 лет государственной филармонии, и он мечтал создать музей её истории.
Мы собрали довольно большой материал о сотрудниках, многие из которых были ещё живы и охотно шли нам на помощь. Актив музея был небольшой: старейшая актриса Л.А. Петрова, заслуженная артистка Е.К. Парамонова и молодой солист, прекрасный художник О.Д. Дмитриевский.
Приблизительная дата торжества намечалась на конец декабря 1965 года. Для музея освободили помещение буфета на первом этаже. К юбилею мы оформили стенды, торжество прошло с блеском. Довольны были мы и дирекция. Но… примерно через месяц приехала комиссия из Москвы и раскритиковала идею и все стенды, созданные нами: «У вас не музей, а доска почёта. Она должна быть, но не в таком роскошном зале. Задумайтесь: под сводом Курзала звучал великолепный бас Шаляпина, пели Собинов, Козловский, Лемешев, танцевали Кшесинская, Гельцер, Уланова, играли лучшие симфонические оркестры России. В начале прошлого века творили Алябьев, Глинка, Балакирев, Танеев, Рахманинов. Музей обязан пропагандировать великое искусство, связанное с городами КМВ».
Директор принял эти замечания и пожелания, и поручил мне разыскивать, находить экспонаты и документировать пребывание замечательных людей, гастролировавших в залах Кавминвод.
Будучи страстным коллекционером, я ездил в музеи и архивы Москвы, Ленинграда, в другие города, находил родственников, друзей, почитателей талантов великих людей, которые охотно шли на помощь.
Директором музея я был на общественных началах, денег на приобретение экспонатов не было, да и командировки филармония давала один раз в год.
И вот — счастливый случай. Старейший учитель школы №1 Михаил Васильевич Воронов впервые для меня упомянул имя Василия Ильича Сафонова, сказав мне по секрету, что он его дальний родственник, и в Москве живут и здравствуют две его дочери. Написал мне рекомендательное письмо, дал их адрес, и в первый же мой приезд в Москву я решил навестить совсем для меня неизвестное семейство. И главное, никто из знакомых, старых кисловодчан, не знал и не помнил имени Сафоновых.
За окном стояла осень 1966 года, в музее уже создана новая экспозиция, во многом мне помог экспонатами заместитель директора Музея музыкальной культуры им. М.И. Глинки — Николай Николаевич Соколов. Светлая память этому щедрому, чудному человеку!
Я в Москве, по договорённости, решил посетить Андрея Николаевича Телешова — сына замечательного писателя и создателя уникального домашнего музея. Там мне обещали подлинные фотографии Ф.И. Шаляпина.
Удивительный уголок старой Москвы. Все стены украшены портретами великих артистов с автографами. Заходит разговор: есть ли какие-то сведения о В.И. Сафонове?
— Да, конечно, он неоднократно бывал в гостях у моего отца. Я вам сейчас подарю книжку, она, по-моему, единственная посвящена этому замечательному музыканту. Написал её, возможно даже, его ученик — Яков Равичер. Вот вам первый кирпичик в познании этого великого гения России.
Конечно, мне повезло, были живы три дочери маэстро: Анна Васильевна, Елена Васильевна и, жившая в Америке, Мария Васильевна. Были здравствующие ученики, конечно, музыковеды, знающие значение маэстро для мировой музыкальной культуры. Но… они все были безмолвны.
День и ночь я читал эту единственную монографию. На следующий день отправился по данному мне адресу: Москва, Плющиха, 31. Встретили меня скромно, точнее, настороженно: директор музея — это не та личность, которая вызывает восторг в доме Сафоновых.
Хозяйки — две, в то время для меня очень пожилые, скромные, малоразговорчивые дамы — Анна Васильевна (1893-1975) и Елена Васильевна (1902-1980). Вот, что я от них услыхал.
— У нас к вам одна просьба: не вздумайте заниматься творчеством и деятельностью нашего отца. В своё время он был очень знаменит, но сегодня — персона non grata. И чтобы у вас всё получилось в музее успешно, старайтесь обойтись без упоминания Сафонова. Это имя может вам во многом навредить.
В первое свидание Анна Васильевна мне подробно рассказала об их проживании в Кисловодске. Собственный дом и гостиница «Парк» на Эмировской улице принадлежали деду — Илье Ивановичу Сафонову (1824-1896). Гордилась тем, что в гости в этот дом приезжали, иногда останавливались великие музыканты, композиторы, но в основном — талантливые ученики В.И. Сафонова: А. Скрябин, Д. Шор, Е. Бекман-Щербина и многие другие; особо выделяла приход молодого, но очень талантливого пианиста, а потом и композитора Сергея Сергеевича Прокофьева.
Чем больше я стал узнавать о Сафонове, тем больше меня увлекала, заинтересовывала эта личность. К кому бы я ни обращался за материалами, воспоминаниями или просто называл это имя, в ответ слышал три слова: выдающийся, гениальный и, главное, ни с кем не сравнимый. Я, прощаясь с этими двумя очаровательными старушками, обещал написать о В.И. Сафонове статью. «Пишите, — сказали они в один голос, — но её нигде не напечатают. Таких, как вы, у нас побывало немало».
Я в Кисловодске. Вместе с моими соавторами Евгенией Борисовной и Леонидом Николаевичем Польскими пишем подвал для газеты «Маэстро из Кисловодска». 18 декабря 1969 года статья появилась в газете «Кавказская здравница». Правда, один немаловажный нюанс: «Нет, подвал мы не можем напечатать, т.к. этого имени — В.И. Сафонов — нет в Большой Советской энциклопедии». К счастью, материал подали неплохо, но сократили и убрали фотографию.
Газеты выслал я дочерям Сафонова в Москву. Но странно: реакция на статью в их доме была положительная, а благодарность послали на имя редактора газеты В. Алфёрова (правда потом, через друзей, он нам передал это письмо).
Дальнейшие мои посещения уже имели иной характер. Второй раз я пришёл в дом с тортом, бутылочкой вина. Меня встретили по-доброму, подробно расспрашивая о музее. В тот памятный день я получил первый щедрый дар. Анна Васильевна и Елена Васильевна подарили мне несколько фотографий и две — чудесной сохранности, большого формата — «сафоновская лесенка» — где выстроено всё семейство. Как и все остальные дары с расшифровкой всех изображённых.
Дочери В.И. Сафонова рассказали мне впервые свою родословную, называя малознакомые мне фамилии — Плеске, Кабат, Коковцев, Давыдов. Я объяснил, что в наших планах создать целый зал, посвящённый единственному земляку с мировым именем, многолетнему директору Московской консерватории, дирижёру с мировым именем. Анна Васильевна подарила мне пригласительный билет на концерт Вана Клиберна, получившего 1-ю премию на международном конкурсе им. П.И. Чайковского.
— Это его автограф, — пояснила она мне. — В России их не так много: «Мадам Сафоновой. Ван Клиберн. Мои искренние приветствия, и с большим удовольствием вижу Вас. Вы даже не представляете себе, что значит для меня встретить ещё одну дочь такого знаменитого человека. Самые лучшие и искренние пожелания от Марии Сафоновой и от меня. Ван Клиберн».
Американский пианист Ван Клиберн недоумевал, почему имя такого великого человека, мировой знаменитости прочно забыто в России. В Америке его помнят, высоко ценят. Его скульптурный портрет стоит в зале Карнеги-холла.
Клиберн гордился тем, что Сафонов — его «музыкальный дед», т.к. Ван учился у Розины Беси-Левиной, одной из любимых учениц Василия Ильича. Ещё раз огромное спасибо за этот щедрый дар.
Сказать, что они легко, без сожаления расстались с дорогими сердцу реликвиями всё равно, что ничего не сказать. На уговоры, что всё будет сохранено, просили только об одном — ничего не публиковать и, главное, хранить «как зеницу ока»: « Дарим вам с Божьей помощью в надежде, что и папа нас за это не будет ругать»!
Была ещё одна незабываемая встреча с Анной Васильевной в доме на Плющихе. Я пришёл с тортом и шампанским. Вспоминали тяжёлое далёкое прошлое. В тот вечер я впервые услышал в этом доме имя Александра Васильевича Колчака. Фигура для меня малозначимая, но вспоминали его с любовью и нежностью. Узнал, что Анна Васильевна была его возлюбленной. В последние годы имя адмирала медленно, но реабилитируется. Приходили люди, которые писали о Колчаке романы. Узнал я о нём много интересного, когда Анны Васильевны уже не было в живых. В этот памятный вечер заговорили о том, что помимо педагогического дарования Сафонов был первоклассным дирижёром и пианистом. И Анна Васильевна сказала, что он ещё «совсем недурно сочинял». И в тот незабываемый вечер подарила два автографа сафоновских нотных сочинений: «Романс» 1872 года и «Листок из альбома». Эти ранние талантливые произведения были написаны в память о дружбе и посвящены другу юности Эдуарду Дмитриевичу Плеске.
В следующие приезды свидания были с Еленой Васильевной. Она мне рассказала, что в Москве живёт их внук Илья Кириллович (1937-2004), который желал бы познакомиться со мной: «Это полезно и для вас, он молод, знает хорошо интересующий вас материал, и во многом будет полезен при создании зала Сафонова. К счастью, последующие наши встречи с Илюшей переросли в дружбу. Он неоднократно приезжал в Кисловодск и уж обязательно в каждый мой приезд в Москву мы виделись с ним, говорили, узнавали много интересного. Он был патриот и знаток семейных легенд и преданий дома Сафоновых. Илья Кириллович был единственным наследником некогда большого, талантливого сафоновского семейства.
Но вернёмся к Елене Васильевне, последняя встреча с которой была в 1979 году. Хотя она тяжело болела, лежала в постели, и кроме неё никого не было дома, но подробно интересовалась судьбой театрального музея: «Как, его ещё не закрыли? Обычно всё, что связано с нашей семьёй прикрывали, замалчивали, опасаясь «народной любви»». Я подробно рассказывал, что в музее решено открыть персональный сафоновский зал, край, как нужны экспонаты. Елена Васильевна попросила меня принести из соседней комнаты старый, много повидавший чемодан. В основном там были письма, открытки, фотографии. Она внимательно отобрала довольно солидный пакет и сказала: «Берите, я вам это дарю, но послушайте моё самое главное условие: письма особые, они личные, очень прошу, не пытайтесь их публиковать и храните их от недоброго глаза».
Письма — одни из самых интереснейших документов, раскрывающие подробности жизни и творчества отца. «Во время экскурсий старайтесь уделять больше внимания творчеству отца, ведь он объездил много стран, первый русский дирижёр, покоривший Европу, Америку. Ему посвящали свои произведения П.И. Чайковский, К.Ю. Давыдов, Н.К. Метнер. О нём сохранились восторженные отзывы как о педагоге, пианисте и дирижёре с мировой славой. Я хотела нарисовать карту его странствий, но не успела. Жизнь так мало дарила мне свободного времени. Вам могут встретиться письма к ученикам, они не менее интересны. Как трогательно и с огромным уважением он относился к каждому из них, стараясь пристроить как можно лучше в другие музыкальные учреждения. Все они высоко ценили его отеческую заботу, доброжелательность и внимание. Сейчас в живых вы уже встретите не многих, да и кого конкретно, не знаю». Расставаясь с нею, я предчувствовал — это последняя встреча.
Помимо таких редкостей, как рукопись музыкальных сочинений Василия Ильича, она подарила редчайшую книгу, изданную ограниченным тиражом «Венок на могилу В.И. Сафонова, угасшего дирижёра Земли Русской» (Одесса, 1918). Специалисты подтвердили, что тираж книги не более ста экземпляров.
Переданная нам коллекция показывает, как бережно Василий Ильич, собирал и хранил все документы. Сохранились конвалюты с вензелями на его выступления в русской и зарубежной прессе, письма и рецензии. Всё это даёт подробную географию гастролей в разных городах и странах. Здесь и сольные выступления Софонова-пианиста, дирижёра и педагога. Есть и семейная переписка, характеризующая
его как мужа, сына и отца большого семейства.
Несомненно, к старости, на отдыхе он мечтал написать мемуары, в этом была потребность, а не роскошь. Ему было о чём рассказать своим потомкам, но не хватило времени.
Постепенно, один за другим, уходят от нас свидетели той эпохи. Все они были личностями неподражаемыми и незаменимыми. Их след останется на всю жизнь, Забвению неподвластны такие люди как дети Сафонова, его внук, ученики и последователи.
Поведаю ещё об одной незабываемой встрече: с третьей дочерью Сафонова — Марией Васильевной.
Шёл 1979 год. Тяжелейший перелёт Америка — Москва, и следом Москва — Минеральные Воды Мария Васильевна перенесла спокойно. Илюша позвонил мне из Москвы и сказал, что Мария Васильевна хочет познакомиться со мной, посетить музей, устроить свидание с молодостью, городом, в котором она не была более пятидесяти лет. «Кисловодск — моя родина и самый любимый город на земле», — сказала она.
Мария Васильевна и Илюша остановились на Минутке, у нашего общего знакомого — Михаила Васильевича Воронова. У него большой, просторный частный дом. Позднее я уточнил, что знать самого Сафонова Воронов не мог, но был знаком с его родной сестрой Анастасией Ильиничной Кабат. Мать Воронова помогала ей по хозяйству, была вроде прислуги, и в благодарность за это Анастасия Ильинична учила музыке её детей. В Кисловодске жила и старшая сестра музыканта — Мария Ильинична Плеске. Её, так же как и Сафонова, лишили собственности, и она снимала комнату на Средней улице (ныне улица Лермонтова), куда многие ходили познавать азы музыкального искусства. Все, с кем она занималась, стали профессиональными музыкантами.
Вспоминаю наши беседы, чай из самовара во фруктовом саду. «У папы свободное время было только в Кисловодске. Он собирался написать свою сложную автобиографию. Описать и сохранить для нас долгую, заполненную трудами, концертами и встречами с великими людьми, жизнь; у него была великолепная память, да и ни с кем не сравнимая музыкально-творческая жизнь. Всё это — огромное достояние».
Учитывая, что Марии Васильевне в тот год минуло 82 года, длинные прогулки были неудобны, после музея прошлись парком к их дому. Он не сохранился, но гостиница «Парк» была в хорошем состоянии. «Нет, так далеко не могу оглядываться, может не выдержать сердце. Дальше мы не пойдём».
Мы с Марией Васильевной и Илюшей посетили место, где стоял Свято-Никольский собор, где было самое первое захоронение у храма — могила отца Сафонова, генерала, патриота, почётного гражданина станицы Кисловодской.
Среди дорогих имён, присутствовавших на похоронах — А.П. Чехов. Могила у алтарной стены. Такой же чести был удостоен сын Сергей, погибший от ран, полученных на фронтах Первой мировой войны.
В 1918 году при огромном стечении народа, под звуки симфонического оркестра провожали в последний путь великого музыканта и Гражданина В.И. Сафонова, в 1921-м году похоронили Варвару Ивановну, любимую жену и мать его десятерых детей. Рассказывая нам обо всём этом, Мария Васильевна платочком промокала слёзы. На пустом месте, у бывшего храма положила букетик собранных ею полевых цветов. Многое ей вспомнилось в те грустные минуты.
Расставаясь с Кисловодском, она подарила свою подлинную фотографию с автографом, и для нас это не малая ценность.
Будучи прекрасной пианисткой и педагогом, Мария Васильевна была превосходным художником. Она взяла псевдоним своего покровителя Крейна.
В 1921 году после смерти матери бежала от угроз из России в Нью-Йорк. Имела за рубежом заслуженный успех и как педагог, и как художник. Узнав о её тяжёлом состоянии здоровья, Илюша вылетел в Америку. Мария Васильевна была ещё жива, но в бессознательном состоянии. К счастью, Илюша привёз на родину часть её художественного наследия.
Три сестры с удивительной биографией, каждая — обладательница несомненного таланта мемуариста, поэта, художника и пианиста. Всё достойно, с честью и благородством прожили сравнительно долгую жизнь.
Продолжил изучение их творчества Илья Кириллович — несомненно талантливый, чуткий, доброжелательный Человек с большой буквы. Каждая наша встреча с ним в Москве или в моём любимом Кисловодске не обходилась без даров бесценных, так важных для пополнения музейных фондов. Однажды он привёз автограф В.И. Сафонова — стихи к 100-летию со дня рождения А.С. Пушкина, музыку написал М.М. Ипполитов-Иванов. В другой раз — бюст Сафонова работы скульптора Твида и щедрый дар — конвалют с рецензиями на концерты Сафонова за рубежом 1906 года. Альбом с вырезками из иностранных газет, с рецензиями на выступление великого маэстро. И это важный источник впечатлений от услышанной музыки в исполнении Сафонова. Интересно, сохранились ли где такие конвалюты за другие годы?
Огромный след в деятельности Сафоновых оставлен на нашей ставропольской земле. Неподалёку от Георгиевска сохранилась усадьба генерала Ильи Ивановича Сафонова «Ильинка». Красивое двухэтажное здание. Роспись балкона. Резные узоры наличников. Ныне дом пуст, он ждёт разумного использования. Для удобства жителей этого района отец Василия Ильича И.И. Сафонов вырыл артезианский колодец, обеспечив людей питьевой водой. Долго ещё этот источник благодарные жители называли «Сафонов ключ».
Василий Ильич продолжил дело своего отца и построил в станице Кисловодской ещё один такой колодец. Жители станицы присвоили В.И. Сафонову звание Почётного казака станицы Кисловодской. Он очень дорожил этим званием. И когда его спрашивали: «Откуда вы родом», он в шутку отвечал: «Истерика» — «Из Терека».
Хранил Сафонов и кисловодский дом отца — гостиницу «Парк», построенную в 1870 году. Многие почётные гости Кавказа жили в этом доме, всегда наполненном музыкой и отмеченном гостеприимством. Среди гостей бывали композиторы С.И. Танеев, А.Н. Скрябин, С.В. Рахманинов, С.С. Прокофьев, А.К. Глазунов, художник Н.А. Ярошенко, писатели А.П. Чехов, Н.Д. Телешов. Сегодня этот дом — пансионат «Факел» — восстановлен в первозданном виде.
По непосредственной инициативе Сафонова лёгкая парковая музыка духовых оркестров с непритязательным репертуаром нашла соседство с серьёзной симфонической музыкой. Сафонов выдвинул девиз: «Если Кисловодск лечит сердце, то лечить его надо высокохудожественной музыкой».
Очень интересная статья, спасибо!