Вячеслав ЯНОВСКИЙ. В СТРАНЕ НАРЗАНИИ

Пятого (по новому стилю — 17) апреля 1884 г. родился писатель, поэт-футурист и драматург Василий Каменский. Каменский помимо литературных способностей сочетал в себе целый ряд других дарований. Но, прежде всего, важно, наверное, то, что его деятельность стала довольно яркой страницей в культурной жизни России первой четверти ХХ века.

Василий Васильевич Каменский появился на свет в каюте парохода на реке Каме между Сарапулом и Пермью. Отец его был управляющим золотыми приисками. Мать — дочерью капитана парохода. Того самого, на котором и родился герой этой публикации. Каменский рано осиротел, воспитывался в семье дяди — управляющего буксирным пароходством в Перми. Вынужден был рано оставить школу и работать конторщиком в бухгалтерии железной дороги. С 1904 г. публиковал стихи и заметки в газете «Пермский край». Пробовал себя и в качестве актёра, ездил с театральной труппой по России. В редакции газеты приобщился к марксистским идеям. За агитацию среди рабочих попал в тюрьму, однако вскоре был выпущен и совершил путешествие на Восток (в Константинополь и Тегеран), оказавшее большое влияние на его творчество. В 1906 г. приехал в Москву, где, спустя всего 2 года, стал заместителем главного редактора журнала «Весна». В Москве Каменский сблизился с группой футуристов — Давидом Бурлюком, Велимиром Хлебниковым и другими. Каменский обучался у Бурлюка живописи. В 1910 г. опубликовал повесть «Землянка». В 1911 г. совершил путешествие в Берлин и Париж, где в числе первых россиян обучался лётному делу. Продолжил обучение у авиатора Харитона Славороссова в Варшаве. Между прочим, именно Каменский ввёл в обиход употребление слова «самолёт» вместо «аэроплан». В 1912 г. Каменский вернулся на Урал, но уже на следующий год снова приехал в Москву, окунувшись в творческую жизнь «кубофутурис­тов». Вместе они издавали сборники стихов, проводили выставки картин и других футуристических произведений, ездили по стране с «гастролями-лекциями». Наиболее близкими его друзьями в тот период помимо Бурлюка, были Владимир Маяковский и Владимир Гольцшмидт. Поэтическое дарование футуриста Гольцшмидта и в те времена ставилось под сомнение, но он пользовался большим успехом как один из первых в мире культуристов, а также как лектор, пропагандировавший здоровый образ жизни и практику йоги. В предреволюционные годы Каменский выпустил сборники стихов «Танго с коровами», «Девушки босиком», опубликовал поэму «Стенька Разин» и другие произведения. В селе Кичкилейка под Пензой, совместно с профессиональными инженерами, занимался усовершенствованием своего аэроплана и проектированием аэросаней.

Путешествие Каменского на Кавказские Минеральные Воды, включая и Кисловодск, состоялось в 1916 г. Поэт не только выступал с чтением своих произведений, но успел побывать на нескольких экскурсиях. Съездил на знаменитое плато Бермамыт, на Джинальский хребет, в «Нарзанную Долину» и другие места. Он назвал своё пребывание в Кисловодске и вообще на Водах «трёхмесячной нарзано-искристой жизнью». С Каменским тогда на Кавказ приехали Владимир Гольцшмидт и известная некогда в кругу столичной богемы эксцентричная таинственная дама — поэтесса и «графиня» Надежда де Гурно. Излюбленным средством привлечения к себе общественного внимания и поддержания такового у каждого уважающего себя футуриста был эпатаж. А одним из важных приёмов эпатажа и создания яркого неповторимого образа было возвеличивание собственной персоны. Вот этим самовозвеличиванием и наполнена посвящённая пребыванию на Кавказских Минеральных Водах глава из книги В.В. Каменского «Его-моя биография Великого Футуриста» (М., 1918), получившая характерное название «В стране Нарзании». Каменский не только говорит о себе в третьем лице, но также и пишет все местоимения и эпитеты, касающиеся собственной персоны, исключительно с заглавной буквы. Приведём небольшие отрывки с сохранением авторской орфографии: «В Кисловодске Поэт снял большую комнату с террасой у милых хозяев Зажницких. Скоро приехал в Кисловодск Володя Гольцшмидт и начались гастроли-лекции… Спрос на книги Василья Каменского достиг великих размеров, но все изданья уже разошлись давно и я — Его издатель — этому радовался, а тут загрустил? книг Его не было… Отрывки из поэмы — Моя Карьера — знали и читали очень многие.

О ты судьба моя Поэта

Искусства русского артиста.

Ты слишком оперно воспета

Моя карьера футуриста.

И я нежалуюсь на Пермь свою —

На Каме трудно жить Культуре

Ведь всё равно я первенствую

В Российской литературе…»

Ну и далее всё в таком же роде. А завершается очерк вообще замечательными словами: «Этот сезон блестяще показал Поэту и его друзьям, что Василий Каменский одна из вершин кавказского хребта Мирового Искусства и что имя Его взнесенно, Крылопейно, раздольно, напевно».

Во время пребывания на нашем курорте Каменским было написано также стихотворение «Кисловодск» («О Кисловодск, мечтательный в долине…»). Мне кажется, что в этом стихотворении очень хорошо проявляется и ощущается влияние поэтики «эгофутуриста» Игоря Северянина (Игоря Васильевича Лотарёва). И это несмотря даже на то, что Каменский и Северянин принадлежали к разным течениям футуризма и взгляды их во многом расходились. Между прочим, Игорь Северянин также бывал в Кисловодске за несколько лет до того, как невольно оказался эмигрантом в объявившей независимость Эстонии. В 1918 г. Игорь Северянин строками своей извест­ной «Поэмы для лакомок» («Мечтает Grace, кого мятеж / Загнал в кургауз Кисловодска…») намекнёт на бегство русской аристократии в Кисловодск — спасаться от ужасов «русской смуты» февраля, а затем и октября 1917 г.

Но «кургауз Кисловодска» (т.е. Курзал, в здании которого теперь действует Государственная филармония) притянул к себе высшее общество ещё до начала «смуты». Василий Каменский в стихотворении «Кисловодск» не только восхитился прекрасным местоположением и красотой нашего города, но стал для нас важным свидетелем атмосферы, царившей в 1916 г. на прославленном курорте. В то время как страна уже третий год воевала одновременно с Германией, Австрией и Османской Турцией, Кисловодск представлял собой как бы «курортный рай» в далёком тылу. Каменский писал:

В курзале за столиками

весело — шумно,

Действует быстро

курортный нектар.

Маэстро играет то танго,

то Шумана,

То для меня:

«ту-степ», «тре-мутард».

Дамы нарядны,

напыщенны франты.

Движенья изысканно-нежно легки.

Сияют опалы, рубины, брильянты,

Цветёт Кисловодск

у Ольховки-реки.

И здесь не было преувеличений. Действительно, атмосфера роскошества и праздности царила здесь как бы в противовес фронтовым ужасам. Это подтверждается мемуарами и записями других современников: художницы Анны Остроумовой-Лебедевой, краеведа Елизаветы Яковкиной и многих других. И кто из пировавших и блиставших тогда в Кисловодске задумывался о том, что война вовсе не так далеко? Ведь, к примеру, в июле 1916 г. германский крейсер «Гебен» более часа обстреливал город Туапсе, в результате чего возникли многочисленные пожары. Всё это, естественно, сопровождалось паникой и попытками жителей Туапсе уехать в Армавир или другие доступные места.

А на Россию надвигались новые потрясения. Октябрьскую революцию Василий Каменский встретил с энтузиазмом, вступил в группу «ЛЕФ» («Левый фронт искусств»), занимался культурной работой в армии, переделал поэму «Стенька Разин» в пьесу (в театрах её постановки имели большой успех). В 1920-1930-х гг. Каменский создал несколько пьес, киносценарий «Семья Грибушиных», опубликовал романы «27 приключений Харта Джойса» и «Могущество, роман в стихах», поэму «Емельян Пугачёв», по которой даже была поставлена опера. Работал Василий Васильевич и над мемуарами. Однако с конца 1930-х гг. тяжелые недуги практически не давали Каменскому возможности работать. Долгие годы Василий Васильевич был фактически прикован к постели. И, ярко ворвавшийся в мир искусства начала ХХ века, он постепенно оказался практически забытым своими современниками. Скончался Каменский 11 ноября 1961 г. в Москве.