С большим успехом прошел на сцене зала имени Скрябина концерт фестиваля «Музыкальный калейдоскоп» в исполнении Академического симфонического оркестра им. В.И.Сафонова под управлением лауреата премии Президента России и международных конкурсов Димитриса Ботиниса. Он открылся сюитой из музыки Рихарда Штрауса к комедии «Мещанин во дворянстве» Ж. Мольера. А во втором отделении, полностью посвященном опере, зал рукоплескал солистке Большого театра Анне Аглатовой, исполнившей каватины Розины из «Севильского цирюльника» и Семирамиды из одноименной оперы Дж.Россини, а также арию Адрианы Лекуврер из оперы Ф.Чилеа.
Несмотря на цейтнот и неизбежное волнение перед концертом, Анна смогла выкроить время для нашего интервью, которое состоялось в вестибюле знаменитого Курзала.
— Анна, с Кисловодском вас связывают и детство, и юность, и первые шаги в музыке, и даже выбор профессии. Наверное, не просто было решиться покинуть его, даже ради столицы?
— Это был уже осознанный выбор, который после окончания школы мне помогли сделать моя семья и Ольга Федоровна Миронова, художественный руководитель Госфилармонии, с которой я тогда занималась. Она помогла мне определиться с непростым выбором между Ростовской консерваторией, Минераловодским музыкальным училищем и Москвой, оказалась тем самым проводником, ангелом-хранителем, благодаря которому я смогла добиться сегодняшнего успеха. Мы пришли к общему мнению, что для меня Москва – лучший выбор. Но сюда я периодически приезжаю, с семьей, с детьми, ведь здесь семья, родные. Очень люблю кисловодское лето, здесь такой необыкновенный воздух…
— А почему вы выбрали именно вокал?
— Это тоже заслуга Ольги Федоровны. Впрочем, до 8 класса я тоже пела — то, что пели все в 13 — 14 лет: Пэрри, Хьюстон, Кэри, Селин Дион. Тоже получалось. Я пела под собственный аккомпанемент на фортепьяно, которым отлично владею, и в какой-то момент директор музыкальной школы Виктор Иванович Володарский с супругой увидели во мне потенциал. Мы сразу взяли не простые, легкие номера, а каватину Линды Доницетти, народные песни. И вот с этим багажом я пришла к Ольге Федоровне, которая, прослушав, сказала: «Академический вокал – это твое». Но мне больше хотелось петь джаз, и, приехав в Москву, я при поступлении сразу сообщила об этом Рузанне Павловне Лисициан. Она посоветовала попробовать годик попеть академ, а потом уже решать. Ну, а через год, конечно, ни о каком джазе речи быть не могло…
А кроме того, если бы я не выбрала вокал, то скорее всего осталась бы здесь, в Кисловодске, и занималась совсем другим, считая, наверное, что у меня получается не хуже… Желанием моей бабушки, которая в свое время работала главным бухгалтером в Баку, занимала серьезный пост, отвечала за военные округа, было, чтобы я тоже занималась бухгалтерией. Ее поддерживал и папа, который не очень хотел меня отпускать далеко от себя. Вероятно, это было бы тоже неплохо, бухгалтерия тогда была не такой, как сейчас, нужно было считать, а мой склад ума позволяет мне мыслить аналитически. Но, наверное, нас Господь ведет, и я все же выбрала тот путь, по которому сейчас иду — и безумно счастлива.
— Почему родные так не хотели вас отпускать в этот мир, ведь, насколько известно, у вас вся семья музыкальная?
— Семья музыкальная: по папиной линии, и его брат имел потрясающей красоты голос, и дедушка был гитаристом. И им казалось, что музыкальный мир ограничен этими, знакомыми им гранями. А мир, в котором я сейчас существую, совершенно другой. Благодаря Москве, училищу Гнесиных, Лисициан, Касрашвили, я расширила кругозор, узнала планету, жизнь такой, какой знаю сейчас. Им этого не дано было понять, они боялись отпускать 17-летнюю девочку одну в Москву. Да и время тогда было сложное в России, ведь на пике было националистическое движение, и они, конечно, боялись за мою жизнь, им казалось, что здесь, рядом, спокойнее. Вот так и получилось: на одной чаше весов был мой талант и желание развивать его, а на другой – страх за меня, желание оставить в безопасности, пусть даже сломав мое стремление стать певицей. Но это перевесило, и я благодарна папе и маме…
— То есть жалеть о своем выборе не пришлось. А есть что-то особенное, чем вам запомнились годы учебы в училище?
— Я пришла в театр, проучившись в Гнесинке всего 4 года — то есть сразу после ее окончания. Но она дала мне самое главное – знакомство с семьей Лисициан: Рузанной Павловной, Павлом Герасимовичем, они меня приняли, как родную, мы сошлись как-то, как говорят, энергетически…. Это самое дорогое, что я буду помнить всю свою жизнь. А потом в мою жизнь пришел театр, уже 15 лет я там, и все новое, пожалуй, с него и началось…
— В вашем репертуаре, насколько известно, уже десятки партий в разных спектаклях. Среди них есть любимые?
— Из тех что я уже спела – пожалуй, Розина из и «Севильского цирюльника», Клеопатра из оперы «Юлий Цезарь в Египте» Генделя. Они очень разные, и каждая из них что-то преподносит новое в мои актерские работы. А буквально неделю назад я дебютировала в партии Гиневры в опере Генделя «Ариодант», и теперь могу сказать: это самое любимое из всего, что я спела за свою карьеру. Барокко становится моим любимым стилем в опере, люблю все, что с ним связано!
— Известно, что уже за годы учебы в школе, а затем в училище вы с успехом выступали на многих сценах Европы. Что запомнилось ярче всего?
— Когда я выезжала первый раз, практически совсем ребенком, это было праздником, потом, в поездках по контрактам, стало работой. А запомнилось самое, пожалуй, красивое по акустике – Линкольн центр в Нью-Йорке. С ним были связаны и особые эмоции. Я ждала первого ребенка, была уже на большом сроке, перенесла долгий перелет. И вот вышла на сцену, увидела такой огромный, просто сумасшедший зал, амфитеатр. А когда запела – поняла, что здесь просто неземная акустика, такая удобная, что даже не надо напрягаться. В Большом театре, в Вене, в Скала, в Статсопера акустика очень сложная…
— Вы сказали о первом ребенке. У вас большая семья?
— У меня муж, он тоже певец, у нас с ним два замечательных сына. Работа в театре, жизнь в Москве, пандемия меня научили тому, что семья все-таки всегда должна быть на первом месте.
— Анна, к большому сожалению, время заканчивается, вам нужно успеть отдохнуть перед сценой, так что я завершаю. Можете поделиться своими ближайшими планами?
— Планы сейчас, к сожалению, из-за пандемии приходится менять просто на ходу. И у меня получается так, что я что-то приобретаю, а что-то отдаю. Пришлось отменить концерт и запланированный уже давно контракт на спектакль с Парижем, отменить концерт в Лионе, в Швейцарии. Потому что из-за ковида там придется долго находиться, 2 месяца. Если нет прививки европейской вакциной, то требуется каждые 2-3 дня делать тест, который стоит дороже, чем в России, не каждый театр берет на себя расходы, они получаются слишком большие. Приходится отказываться от гастролей, менять планы… Но период сейчас достаточно насыщенный. Как уже говорила, я дебютировала в партии Гиневры, сегодня я — с вами. В понедельник у меня концерт в Большом театре, в четверг — концерт со Спиваковым в филармонии, в субботу — спектакль в Большом театре. Потом неделю отдохну — и снова спектакли в театре, потом я лечу на гастроли… Но знаете, даже если что-то отменяется – жизнь в любом случае всегда сама преподносит что-то новое. Поэтому и строить планы сейчас совершенно бесполезно. Там, наверху, над нами, наверное, смеются, что мы планы строим…
— И последний вопрос: что бы вы хотели пожелать зрителям и нашим читателям?
— В заключение, в преддверии Нового года могу сказать: дай Бог всем исполнения желаний. И кто хочет иметь семью – иметь ее, кто хочет детей – иметь их, и ни работа, ни что иное важнее быть не должно.
Бесподобный концерт! Мы гордимся, что наш город подарил России такую великую певицу. Браво, Анна!