Они родились в далеком 1919 году, в маленьком городке Камень-на-Алтае. Братья –двойняшки, Григорий и Владимир. Григорий родился на 15 минут раньше и, наверно, поэтому считал себя старшим братом.
Их отец пропал без вести в круговерти гражданской войны в Сибири, а мать решила попытать счастья на Кубани.
И в начале двадцатых годов приехала с сыновьями в станицу Кавказскую, к дальним родственникам, но что-то там ей не понравилось и она поселилась в Кисловодске, на улице Шаумяна. Здесь братья и выросли. Оба закончили школу № 4. Школа эта, кстати, дала городу двоих Героев Советского Союза, значит было там что-то заложено с детства в учениках такое, что многие ее выпускники выбрали самую что ни на есть мужскую профессию – Родину защищать…
Григорий и Владимир в выборе профессии ни минуты не сомневались, еще будучи школьниками, они ездили в Пятигорск, в аэроклуб, и, закончив школу поступили в Ейскую школу морских летчиков (ныне знаменитое Ейское высшее авиационное училище). Можно представить, с какой гордостью вчерашние школьники из курортно городка щеголяли в морской форме, но с авиационными шевронами на рукавах! Правда, к окончанию училища курсантов переодели в общевойсковую форму…
Григорий попал служить в Белоруссию, в полк бомбардировщиков, а Владимир – на Северный флот, в торпедоносную эскадрилью. Это был 1940-й год, в Европе уже вовсю гремела война, приближаясь к нашим границам. В трагическое утро 22 июня полк в котором служил Григорий, даже не успел поднять самолеты в воздух, и пилотам, вместе с техниками и охраной пришлось принять бой на земле, оборонять аэродром от прорвавшихся на мотоциклах немецких автоматчиков – видимо, это было подразделение СС, потому что немцы были в черной форме и с автоматами, а обычные немецкие части тогда вооружались винтовками (в отличие от киношных немцев в современных фильмах про войну).
Полк срочно эвакуировался на запасной аэродром в 100 километрах от передовой, а часть пилотов направили в формировавшийся в самом начале войны полк штурмовой авиации. Григорий тоже попал в их число, и ему срочно пришлось переучиваться на новую тогда технику – один из лучших самолетов Второй мировой войны, штурмовик Ил-2, немцы называли эту бронированную машину «черной смертью» и появление их вызывало на позициях врага панику.
За штурвалом Ил-2 Григорий и провел все четыре фронтовых года… Правда, с небольшим «приземлением» – в 1942 году самолет его был сбит, а Григорий несколько месяцев провоевал в рядах белорусских партизан. Хорошо, что его пребывание в отряде засвидетельствовали командиры отряда, потому что при возвращении в родную часть Григорию пришлось пережить несколько трудных недель – особисты досконально проверяли всех вышедших из вражеского тыла. Несмотря на свидетельство партизан, капитан Большаков стал старшим лейтенантом. Но присутствия духа не терял и обиды на Родину не держал, а продолжал честно выполнять свою боевую работу – снова на Ил-2, уже со стрелком-радистом (первые образцы этого штурмовика были без защиты с тыла). Победу встретил в Польше.
Владимир три года воевал на Севере, и воевал неплохо, два ордена просто так не давали. А в 1943 году, покидая с парашютом горящий самолет, попал в ледяную воду, получил сильные обморожения, но выжил, а вот четыре пальца на левой руке пришлось оставить в госпитале. Из авиации, разумеется, списали, но службу продолжил, уже в должности оперуполномоченного НКВД. В 1946 году у него получились крупные служебные неприятности, и Владимир отправился в Воркуту, на 10 лет. Вышел в 1956 году, но жизнь уже дала крен, работал садовником в санатории и закончил дни в начале семидесятых в том же доме, где прошло детство. Правда, ордена вернули…
А Григорий в начале пятидесятых начал летать уже на первых реактивных самолетах, но со здоровьем что-то не сладилось, и он попал на службу в пограничную авиацию. Летал сначала на трофейном “Arado – 196” – хорошем и добротном гидросамолете, затем на патрульных Ли-2 и Ил-14, до самого увольнения в запас – по «хрущевскому» сокращению армии в 1962 году…
Он был летчиком от Бога, Григорий Большаков. Он был рожден летать – и летал. «Когда я летал – я жил. А когда перестал летать – небо копчу…» – как-то с горечью сказал он. Умер Григорий Дмитриевич Большаков в 1989 году. Жаль, что не увидел в небе своего внука, Алексея – полярного летчика, ставшего пилотом «как дедушка Гриша»…
Около могилы Григория Дмитриевича в Краснодаре – аэродром ДОСААФ. И в небе постоянно гудят моторы, молодые пилоты словно салютуют ветерану. А над ним – небо.
Его небо.
Небо моего отца.
Алексей Большаков, Кисловодск
