Николай Сенчев. Крейсер моей юности

Николай Сенчев. Крейсер моей юности По волнам памяти

… Июнь 1971 года.  Моряков- дембелей собрали в один эшелон и  состав под   марш “Прощание славянки”, медленно огибая Южную бухту Севастополя, направился в Симферополь и далее – на Харьков, где нам предстояло пересесть каждому на свой поезд.

Два чувства боролись тогда в моей душе.  С одной стороны, было радостно от предстоящей встречи с родными, грезились новые жизненные планы, новые горизонты судьбы. С другой стороны, расставание с Севастополем, с крейсером, с флотскими друзьями- товарищами наводило грусть.  И мне даже в голову не приходило, что спустя много-много лет, уже на склоне жизни, я снова поднимусь на палубу “ Михаила Кутузова”.

И   это произошло!  Во многом потому, что я сам к этому стремился, не полагаясь на волю случая: возобновлял связи со своими сослуживцами, наводил справки о самом крейсере, о его дальнейшей жизни.  На сайте “ Одноклассники” была создана группа крейсер “Михаил Кутузов”. Зарегистрировано почти триста человек.  Через сайт я нашел своих знакомых по службе. Среди них –   старшина первой статьи комендор Мирон Геленидзе.

Года три назад мы встретились с ним в Сухуми, где он жил…  Увы, приходится говорить об этом в прошедшем времени.   Год назад его не стало. Доконали болезни.  Я помню его настойчивую просьбу ко мне. Не поленись, говорил Мирон, заверни в Новороссийск, там наш крейсер.    И вот осенью прошлого года я поднялся на палубу “ Михаила Кутузова”. На удивление многое узнал сходу. Без труда нашел свой кубрик. А на камбузной палубе, как мне показалось, висел всё тот же огнетушитель.

Долгой была дорога к встрече с флотской юностью.  В начале девяностых годов дошла до меня весть, что крейсер продают в Индию “на иголки”, то есть на металлом. Не удивился этому. В истории нашего флота бывали и не такие казусы. Как известно, Н.С Хрущев, будучи руководителем страны, в оборонной стратегии делал ставку исключительно на ядерные силы в ущерб развитию других родов войск. И больше всего от этого пострадал военно-морской флот.В   1959 году были отправлены на слом сразу семь практически готовых, стоящих на стапелях крейсеров. А вскоре он распорядился безвозмездно передать Индонезии   целую эскадру кораблей, состоящей из 12 подводных лодок, шести эсминцев, отряда сторожевиков и крейсера “ Орджоникидзе”.

Так что на фоне такой предыстории  продажа крейсера “Михаил Кутузов “    на иголки не выглядела, как сказали бы сейчас,фейком.  Тем более, что уже были прецеденты и в новейшей истории нашей страны. Большие противолодочные авианесущие корабли” Москва” и “ Ленинград” были разоружены и проданы, как устаревшие, на металл.

Неужели и “ Михаила Кутузова” ожидала такая участь? Крейсер был устаревшей модификации и практически не подлежал модернизации.Наступало время   конструктивно иных кораблей. Значит, на лом? Но в защиту крейсера подняли свой голос флотская общественность, ветераны флота, авторитетные офицеры, среди которых был и контр-адмирал Карл Иванович Жилин, являвшийся командиром “Кутузова” как раз в годы моей срочной службы.

И крейсер отстояли! В  августе   2001 года  он вошёл в состав Новороссийской военно-морской базы. Разумеется, не в качестве боевой единицы, а как корабль- музей, чего, в принципе, и добивались ветераны флота. И действительно, “ Михаил Кутузов” имел полное право стать музейным экспонатом-реликвией. Его судьба в полной мере отражает судьбы многих кораблей Черноморского флота.  Построенный на Николаевском судостроительном заводе, корабль в 1955 году был зачислен в состав флота и с этого момента началась его боевая, насыщенная разными событиями жизнь.

Наверное, мне повезло, что моя срочная служба в основном была связана с экипажем “Михаила Кутузова”. После учебного отряда в Кронштадте меня направили на Черноморский флот.    Два месяца служил   на берегу под Феодосией. А поскольку во мне играла журналистская жилка, я написал несколько репортажей и зарисовок во флотскую газету “ Флаг Родины”. Там заинтересовались мною, через политуправление флота вызвали на стажировку в редакцию газеты, где в то время главным редактором был капитан первого ранга Георгий Афанасьевич Бутиков.

Помню, как меня, рядового матроса, завели в кабинет главного редактора. И он как-то осторожно, мягко, не по-командирски, спросил, а не хочу ли я попробовать свои силы во флотской печати? Так я оказался на некоторое время в кругу опытных журналистов   флота. Моими опекунами стали Виктор Ткачев, Александр Плотников, Анатолий Марета, Василий Потужний, Павел Башмаков, Александр Суворов, Ярослав Строка ( Князев)…

Стажировка во “Флаге Родины”, общение с мастерами военной журналистики стали для меня настоящим университетом. И когда вскоре меня направили на крейсер “ Михаил Кутузов” ответственным секретарем многотиражной газеты, я чувствовал себя вполне уверенно. Но при первой же встрече замполит корабля капитан третьего ранга Иван Гончар меня огорошил.  Придется, сказал он, поработать и за редактора.  Смотри, не подкачай!  Оттиски приноси вовремя!

Оказывается, на крейсере   долго не было редактора газеты. Предстоял поход в Средиземное море, к этому времени обещали прислать офицера-новобранца, а пока   за редактора пришлось отдуваться мне, ещё толком не разобравшемся, что к чему.

Типографская команда, которую я принял, состояла из двух наборщиков и метранпажа- печатника.  Типография размещалась в кормовой части крейсера в небольшом трюмном помещении, которую мы между собой называли шхерой.  Спали в кубрике под шкафутной палубой, там же кормились, по очереди исполняя роль бачкового.

Типографская команда, надо признать, отнеслась ко мне настороженно.   И наборщики, и печатник были уже старослужащими, им не нравилось, что подчиняться придется новичку-салаге. Потихоньку, не без стычек и перепалок, отношения наладились и к выходу в Средиземное море на боевое дежурство мы стали, как говорится, единой семьей.

К моей радости на крейсер прислали наконец-то редактора. Радость оказалась двойной, когда высокий стройный лейтенант назвал свою фамилию   —  Михаил Крушинский. Фамилию Крушинских я знал из газет. Это была известная в стране журналистская династия. Сергей Константинович Крушинский –  военный корреспондент “Правды” и его сыновья Андрей и Михаил. Андрей как собкор “Комсомольской правды” изъездил всю юго- восточную Азию и Европу, делая репортажи и аналитические статьи из горячих точек.

Михаил после журфака МГУ начал свою карьеру корреспондентом ТАСС в Бухаресте. Вскоре по новому закону призвался на флот офицером и был распределен редактором многотиражки на крейсер “ Михаил Кутузов”. Наши отношения продолжились и на гражданке. Михаил Сергеевич по окончании срочной службы вернулся в Москву, работал в газетах “Комсомольская правда”, “Советская Россия”. И когда  он летал в командировки на север страны, всегда останавливался у меня в Новосибирске, где я был собкором  той же газеты “Советская Россия”

…В Севастополе наш крейсер стоял в Южной бухте на бочках, на которых когда-то стоял и линкор “Новороссийск”, трагически погибший в октябре 1955 года от внешнего взрыва.    В спасении  линкора участвовали и моряки с крейсера “Кутузов.” Будущий командир крейсера Карл Иванович Жилин служил в это время на линкоре командиром  одной из артиллерийских батарей. Он подробно описал в своих воспоминаниях     ту роковую ночь, в деталях показал, как экипаж боролся за живучесть корабля до последней минуты… Спустя годы Карл Иванович был назначен командиром “Михаила Кутузова”.

Николай Сенчев. Крейсер моей юности
Бывший командир крейсера « Михаил Кутузов» контр-адмирал К. И. Жилин

К.И. Жилина на крейсере уважали и любили. Лично на меня он производил впечатление мужественного, немного загадочного благородного героя.  Высокий ростом, стройный, с тонким породистым профилем. Когда на крейсер по праздникам приезжали концертные бригады, то,казалось, что все женщины-артистки пялятся только на нашего командира.

Он был, несмотря на внешнюю приветливость, строгим командиром. И не просто строгим, а фанатично требовательным, при этом никогда не раздражался и не повышал голоса. Подготовка к боевой службе в Средиземном море и последующему участию в крупномасштабных учениях “ Океан” занимала все его мысли, и он эти мысли внушал всему экипажу. Каждодневная учеба, постоянные учебно-боевые тревоги   не давали расслабляться. Тревоги объявлялись и ночью, и ранним утром, и во время обеда, и вовремя большой приборки.

Жилин   думал и действовал по-суворовски: тяжело в учении, легко в бою.  И эта командирская установка стала ведущим мотивом   каждого выпуска многотиражной газеты. Конечно, нам хотелось как можно больше рассказывать не только о корабельных буднях. Мы завели в газете литературный уголок, придумали рубрики “ Письма с Родины” и “Свидания с Родиной”. Иногда публиковали адреса девушек, желающих познакомиться с нашими моряками. Стали думать над сатирическим разделом газеты. Но замполит Иван Гончар    остудил нас: а над кем собираетесь смеяться?  Нет уж, давайте лучше больше стихов.

И тогда мы выдали очередной номер газеты исключительно в стихах. Огромный репортаж   о действиях экипажа по боевой тревоге был сносно зарифмован с сохранением подлинных фамилий матросов, старшин и офицеров. После этого нас в шутку стали называть корабельными Гомерами.

Для нашего крейсера и других кораблей Черноморского, Северного и Балтийских флотов Средиземное море в шестидесятые годы стало хорошо обжитой акваторией.  Это раздражало шестой флот США и их союзников по блоку НАТО. Уже на Босфоре нас демонстративно встречали    турецкие военные катера, сканируя фото- и кинокамерами каждый квадратный метр нашего корабля.

Проливы мы проходили в режиме боевой тревоги. И уже в Средиземном море чуть-чуть расслаблялись, хотя корабли НАТО постоянно находились в зоне   радиолокационной и зачастую визуальной видимости.    Нередко бывало, что мы паслись прямо под боком авианосной группы шестого флота США. В этих случаях над нами сразу же зависали   чужие вертолеты или барражировали разведывательные и наблюдательные самолеты.

Зачем мы были в Средиземном море?  Наши корабельные отцы-командиры объясняли незатейливо: а затем, чтобы защитить Отечество на дальних подступах к нему.  В этом пропагандистском штампе был большой реальный смысл.  Средиземное море, замыкающее на себе три континента, стало в пятидесятые и шестидесятые годы средоточием военных конфликтов. Беспокойство в этом стратегическом регионе усиливалось присутствием в нем шестого флота США. После окончания второй мировой войны американцы отказались выводить свои боевые корабли из Средиземного моря, зацепились за него, создав там специальную эскадру, состоящую как минимум из двух авианосных групп и подводных лодок. А на подхвате у них были корабли Италии, Франции, Греции и Турции.

СССР не мог оставаться безучастным в такой взрывоопасной обстановке. В 1967 году была создана Средиземноморская эскадра, в которой флагманом, когда он выходил на боевую службу, назначался крейсер“ Михаил Кутузов”.  Средиземноморские походы  были довольно продолжительными и имели конкретную цель – не спускать глаз с кораблей НАТО. Особенно с авианосных групп.   В случае   боевого столкновения наша задача   была сложна и смертельна –  залпами главного орудийного калибра взломать взлетную палубу авианосца, не дать ему поднять в небо целую дивизию самолетов. Нечего и говорить, что многочисленный эскорт авианосца в те же минуты потопил бы и нас. Но о такой роли камикадзе мы даже не думали.

Несмотря на изматывающую напряженность, обе стороны сохраняли благоразумие. И когда наш крейсер или другие корабли эскадры бросали якоря на рейдах сирийских или египетских городов, боевые действия между арабами и израильтянами  на это время    затухали. Во всяком случае авиационные налеты со стороны Израиля прекращались.Так что только одно присутствие советских боевых кораблей у африканского и малоазийского побережья сдерживало агрессию.

Египтяне и сирийцы, понятное дело относились к советским морякам с большой симпатией. Когда случались увольнения на берег, там нас ожидали толпы любопытных приветливых людей. Чаще всего “ Михаил Кутузов” швартовался в  сирийских портах Латакия и  Тартус, где находился пункт материально-технического обеспечения Средиземноморской эскадры. Нам удавалось даже отдохнуть на берегу, побродить по рынкам, искупаться на местном пляже.

Однажды в Египте на внешнем рейде Александрии произошел очень неприятный, можно сказать, трагический эпизод, о котором, конечно же, в СМИ в ту пору не рассказывалось. Один из адмиралов Арабской Республики Египет решил нанести визит на наш крейсер.    Неудачный был выбран час. Дул свежак. Ходили волны.  Приближаться к крейсеру на торпедном катере было опасно. Вахтенный офицер выкрикивал в мегафон одно предупреждение, другое…  Но катер лихо подвалил к трапу.  И в тот момент, когда адмирал пытался перескочить на трап, набежавшая волна подняла и резко накренила катер, припечатав человека к бронированному борту.

Очевидно, этот несчастный случай обсуждался на военном и дипломатическом уровне, но на дружеские отношения с Египтом он не повлиял.

В 1970 году состоялись самые крупные в истории советского ВМФ учения “ Океан”. В нем приняли участие корабли и морская авиация всех четырех флотов. И зона учений охватывала почти весь земной шарик.  Мне не известно, какая роль в этих маневрах была отведена   нашему крейсеру.  Но нам пришлось, по плану учения, выйти из Средиземного моря в Атлантический океан и пройти до экваториальной части побережья Африки.

По итогам учений  “Михаил Кутузов” был признан лучшим кораблем Черноморского флота.Многие моряки были удостоены государственных наград. Мне тогда  тоже вручили медаль “ За воинскую доблесть”. Наш командир Карл Иванович Жилин досрочно получил звание капитана первого ранга и   переведен на должность командира крейсера“ Адмирал Ушаков”. Вот как пишет об этом в своих воспоминаниях Карл Иванович Жилин

  ” В январе 1971 года Командующий флотом вызвал меня к себе на совещание и объявил, что принято решение вывести из консервации крейсер «Адмирал Ушаков». Возглавить это мероприятие придется мне и, как выразился адмирал Сысоев, «вдохнуть в него «Кутузовский дух»».  На что я ответил, что готов перейти на «Адм. Ушаков» с   кутузовским экипажем. Командующий согласился и разрешил взять с собой на крейсер «Адмирал Ушаков» часть необходимых людей с крейсера” Кутузов”.

Тем временем сам“ Михаил Кутузов” был направлен на плановый капитальный ремонт.  Часть экипажа осталась для обеспечения ремонтных работ в доке.  Меня же откомандировали на крейсер “ Феликс Дзержинский”, который готовился к атлантическому походу с последующим дружеским визитом во французский порт Гавр. Но это уже другая история.

На снимках:

1 Через 53 года  снова на палубе крейсера

2 На крейсере сентябрь 1970 года

3 Увольнение на берег. Порт Латакия

4 Гавр, 1971 год день открытых дверей. Гости – молодые француженки

 

 

Николай Сенчев
Поделиться или сохранить к себе:
Наш Кисловодск
Добавить комментарий

Нажимая на кнопку "Отправить комментарий", я даю согласие на обработку персональных данных, принимаю Политику конфиденциальности и условия Пользовательского соглашения.