Фраза «знаменитый историк» может показаться оксюмороном. Знаменитый артист, политик, полководец, поэт – это дело привычное. А вот историк — фигура абсолютно непубличная. Разве что труды историка — книги и научные статьи — могут обрести известность, да и то, как правило, в профессиональном узком кругу. Имена же служителей музы Клио обыватели обыкновенно не помнят.
Разве что обретет известность историк в какой-то иной сфере: в политике, например, как Павел Милюков, Михаил Покровский или Адольф Тьер. Или прославится эпатажем в медийной сфере (если говорить про наши дни). Тем удивительнее то, что есть среди историков несколько имен, которых помнит и знает широкая публика. Собственно, эти имена первыми приходят на ум, когда мы слышим слово «историк». Это, конечно же, Николай Михайлович Карамзин, Сергей Михайлович Соловьев, Василий Осипович Ключевский. При том, если Карамзин и до написания «Истории государства Российского» был известен читающей публике, как талантливый прозаик, литератор, то Соловьев и Ключевский снискали славу только своими историческими изысканиями. Их сочинения, в особенности «История России с древнейших времён» С.М. Соловьева и «Курс лекций русской истории» В.О. Ключевского выдержали огромное количество переизданий и украшали книжные полки всякого ценителя старины.
Бывал ли когда-либо Сергей Михайлович Соловьев в Кисловодске, неизвестно, но курорт посещали его дети: Поликсена Сергеевна Соловьева художница и поэтесса (публиковавшаяся под псевдонимом «Allegro»), издатель популярного детского журнала «Тропинка», переводчик создавшая, например свою версию перевода «Алисы в стране чудес». П.С. Соловьева вместе с Апполинарием Васнецовым помогала Ярошенко расписывать на Белой вилле его знаменитый помпейский балкон. Бывал в Кисловодске и сын С.М. Соловьева, знаменитый русский религиозный философ и поэт-символист Владимир Сергеевич Соловьев. Н.А. Ярошенко, напишет в 1894 году знаменитый портрет Владимира Соловьева, ныне представленный в экспозиции Государственной Третьяковской галереи.
Что же касается Ключевского, то Василий Осипович побывал в Кисловодске, по крайней мере, однажды, в 1887 году.
1887 год вообще был знаковым в жизни исследователя. Ключевский становится проректором Московского университета и деканом историко-филологического факультета. В этом же году В.О. Ключевский начал читать новый курс «История сословий». В связи с внедрением нового учебного плана лекции Ключевского начались не осенью 1886 , а только в январе 1887 года. В этом же году он попадает под надзор полиции, как неблагонадежный, в политическом отношении. Особое внимание в полицейских рапортах обращалось на общение Ключевского со своим земляком из Пензы, руководителем нелегального рабочего – кружка В.К. Олениным. Впрочем, такое пристальное внимание полиции к профессорам было тогда не исключением, а нормой. После гибели своего отца от рук народовольцев Александр III начал курс на свертывание реформ 1860-х гг. В 1884 году утверждается новый университетский устав. Ректоры университетов теперь назначались министром просвещения, а деканы – попечителем учебного округа. Самоуправление университетов свертывалось. Новый виток реакции был связан с так и не состоявшимся покушением на Александра III (13) марта 1887 года.
Осенью все того же 1887 года Ключевский станет деканом историко-филологического факультета, но должность не принесет ему удовлетворения, выдающийся исследователь и педагог никогда ни питал интереса к административной работе. К 1887 году Ключевский уже сложившийся ученый и невероятно популярным в студенческой среде лектором. Посещавший его лекции А.М. Белов писал: «…студенты, в ожидании дальнейших лекций, начинают разбредаться по аудиториям. Особенно густой поток их направляется по лестнице к той аудитории, где Ключевский должен прочесть свою вторую лекцию. У дверей ее уже стоит педель[1], пропускающий в нее по билетам только тех, кто записался на курс русской истории. Но студенты напирают силой, педель не в состоянии проконтролировать все билеты, и толпа вваливается в аудиторию.
Одна из обширных аудиторий «нового» здания университета набита битком. Тут не только историки, но и математики, естественники, юристы…»
Академик АН СССР, крупнейший исследователь жизни и творчества В.О. Ключевского Милица Васильевна Нечкина писала, что студенты приходили в аудиторию заранее на лекцию по богословию, предшествовавшую лекциям Ключевского. Приходили специально, чтобы занять места поудобнее. Поразительно, что при своем лекторском таланте Ключевский с детства страдал заиканием. Эта проблема встала особенно остро, когда В.О. Ключевский обучался в Казанской духовной семинарии. Священник-заика не сможет петь, а это уже полная профнепригодность. Между тем Ключевского с детства прочили именно в духовное сословие, все предки были священниками и диаконами. Примечательно, что дед его и прадед даже фамилий не носили. Фамилиями (что было тогда в обычае) служили отчества: Степан Иванов (то есть сын Ивана), Василий Степанов. Лишь отцу историка Иосифу (Осипу) при поступлении в Нижнеломовское приходское училище, была придумана фамилия «Ключевский» ибо родом он был из села Ключи. Во время обучение в Пензенском приходском, затем уездном духовном училище, и позднее, в семинарии, Ключевский сумел практически преодолеть заикание. Однако становится священником он раздумал, среди причин была напряженная обстановка в семинарии, конфликты руководства с семинаристами, грубые посредственные преподаватели вроде о. Аврамия Смирнова. Ключевский пишет прошение об увольнении и твердо решает поступать в университет. Решение было непростым. Рано лишившийся отца Ключевский с сестрой и матерью жили в крайней нужде. Скудное пособие семинариста было для семьи важным подспорьем. Теперь Ключевский лишался этих денег, впереди маячила неизвестность, риск провалить экзамены и дороговизна московской жизни. У бывшего семинариста не было даже приличного сюртука, а без достойной одежды невозможно зарабатывать репетиторством – в приличный дом и не пустят… В нелегком решении Ключевского поддержал его дядя – священник Европейцев, подаривший племяннику молитвенник с вложенной крупной банкнотой. Ключевский не сдался, не растворился в студенческой массе, не затерялся в коридорах университетского здания на Моховой. Одна за другой из-под пера молодого ученого выходят работы, которые становятся событиями в исторической науке: «Древнерусские жития святых как исторический источник», «Боярская Дума древней Руси», «Происхождение крепостного права в России» и многие другие, включая главное дело его жизни «Курс русской истории. С 1882 года Ключевский профессор университета и, без преувеличения, всероссийская знаменитость.
Какой недуг привел Ключевского в Кисловодск, мы не знаем, в письмах он жаловался разве, что на сезонный кашель и насморк. О самой поездке известно одно единственное свидетельство. Это стихотворение, написанное В.О. Ключевским, и посвященное Т.М. Чериновой
К КИСЛОВОДСКУ
(подражание Пушкину) [1887 г.]
Прощай, дождливый град нарзана!
В последний раз ты мне даришь
Кипучей влаги два стакана
И душем с неба окропишь.
Врачуя тело человека,
Целишь и дух его больной:
Ты лечишь всем, ты всем аптека,
Хоть лазарет совсем плохой.
Твой свежий воздух, парк дремучий
И горы чудные твои
И даже твой обед пахучий —
Все те рецептные статьи.
Диету держишь ты примерно.
Всё, чем буфет к себе манит,
Вино и прочее — так скверно,
Что и здоровому претит.
Зато идет тузом козырным
Нетерпеливый твой больной,
И в горах мотыльком эфирным
Порхает зонтик кружевной.
Приказчик смотрит баронетом,
Фельетонист, что Пушкин твой,
А генерал летит кадетом,
Старуха скачет стрекозой.
Нарзана следуя теченью,
Здесь все ускоренно живет:
И солнце раньше здесь встает
И празднуют здесь день рожденья
За целый месяц до рожденья1
Ты всех живишь, всех ободряешь,
Но ты умеешь и учить:
Абрека призраком смиряешь
Наездниц слишком прытких прыть.
Прощай уж, милый град Нарзана!
Я не забуду ванн твоих,
Битков к ˂неразборчиво˃ ресторана
Ни вездесущего барана,
Ни в горах зонтов кружевных.
Ты мне помог, хотя на время,
Забыть, здоров иль болен я,
И нес без ропота я бремя
Зол неизбежных бытия.
Прощай, приют неоценимый!
Тобою починенный весь,
Я унесу в свой край родимый
Здоровых впечатлений смесь
И аппетит непобедимый,
И двадцать фунт, нажитых здесь.
После стихотворения следует приписка: «В память 9 августа, каковое число в текущем 1887 году случилось 9 июля».
Стихотворение это имеет подзаголовок «Подражание Пушкину» и действительно мы легко узнаем здесь четырехстопный ямб из стихотворения «Прощай любезная калмычка», написанного Пушкиным, после поездки на Кавказ в 1829 г. Конечно Ключевский не был профессиональным поэтом – местами хромает размер, встречаются вольности с ударениями, но написано стихотворение недурно и буквально пронизано доброй иронией и ненавязчивым интеллигентным юмором. Стихотворение хоть что-то сообщает нам о пребывании историка на Кислых водах. Он был здесь в июле. Он не просто путешествовал, а именно лечился «…я не забуду ванн твоих». Он отмечал здесь чей-то день рождения, причем на месяц ранее положенного срока. Погода стояла дождливая, что вероятно мешало в полной мере оценить окружающие природные красоты. В редкие же прогулки в окрестные горы дамы курортницы прятались от непогоды под кружевными зонтами.
При публикации стихотворения составителям не удалось разобрать название ресторана с «незабываемыми» битками. Ясно лишь, что название ресторана начиналось на букву «К». В 1887 существовал, например ресторан «Кавказ» полковника Евгения Наркизовича Комарова. Он находился на том месте, где позднее будет возведена гостиница «Россия» братьев Зипаловых.
Вообще Кисловодск 1887 года удивительно мал. На карте лишь около десятка улиц, да обширная базарная площадь у старых крепостных построек. С запада к площади примыкал стройный ряд лавок. Застройка Ребровой балки еще не началась, а Тополевая аллея застроена только с восточной стороны. На курорте в год приезда Ключевского имелось два десятка гостиниц, не считая отдельных номеров и меблированных комнат. Для отдыхающих помимо процедур имелся кегельбан, гимнастическая площадка, читальня. Центром притяжения курортной публики был музыкальный павильон рядом с источником, на месте бывшей усадьбы Хастатовой. Играл ли Ключевский в кегли и занимался ли гимнастикой сказать сложно, а вот мимо читальни и музыкального павильона мог пройти едва ли. На фоне крохотного города курортный парк («дремучий» по определению В.О. Ключевского) казался не так уж и мал. Вместе с примыкавшим к нему казенным фруктовым садом он занимал несколько десятков гектар. Украшением парка был устроенный в 1870-х годах небольшой пруд «с каменной передней стенкой, оштукатуренной цементом», в которой была сделан ниша с водопадом. Он еще мало напоминал привычный нам зеркальный пруд, но уже тогда был любимым местом прогулок отдыхающих. Имелись на курорте агентство срочных экипажей и почтовая контора, распложенная к северу от Тополевой аллеи, на месте сегодняшней пончиковой. Путь на курорт, обыкновенно, состоял из поездки по железной дороге (с 1875 действовала дорога Ростов-Владикавказ). Затем на станции Кумская пересаживались в конные экипажи. Самыми большими были многоместные омнибусы иногда с диванами и ломберными столами внутри. Подобным маршрутом, вероятно, добирался сюда и Ключевский. Встречающиеся на просторах Интернета, утверждения, будто бы Ключевский боялся паровозов и избегал железных дорог (авторы ссылаются на книгу Елены Палмер «Темная история историка Ключевского») не соответствует действительности. Впервые Ключевскиий познакомился с железной дорогой еще, когда ехал в Москву, поступать в университет. Путь от Пензы до Владимира он проделал в открытой телеге, а во Владимире пересел на поезд. Чудо техники произвело на юношу самое благоприятное впечатление. «В вагоне говор: знакомятся на живую нитку, курят, болтают, закусывают, спят,— все что угодно; машина спокойно тащит за собой целую деревню вагонов…», писал он П.И. Европейцеву. Ездил Василий Осипович по «чугунке» и позднее, в Сергиев Посад, где некоторое время преподавал, предпочитая вагоны III класса, чтобы быть поближе к простым богомольцам. Совершал Ключевский и другие дальние поездки: ездил в Абастумани, где преподавал историю великому князю Георгию Александровичу. Посещал Василий Осипович на протяжении своей жизни и другие курорты. Так в 1903 году он был в Алупке, где по его словам «…торгуют воздухом и морем и обирают людей, которых предусмотрительные врачи посылают сюда за тысячу верст подготовляться к смерти по всем правилам врачебной науки». Словом, ничего не мешало Ключевскому в 1887 году воспользоваться в своей поездке в Кисловодск Владикавказской железной дорогой.
Остается отгадать главную загадку стихотворения Кто же такая Т.М. Черинова, которой данные строки и были адресованы.
Стихотворение это впервые увидело свет лишь в 1983 году, в книге «В.О. Ключевский. Неопубликованные произведения». Составителями книги были Р.А. Киреева и, уже покойный к моменту публикации, А.А. Зимин. Ответственным редактором выступила академик М.В. Нечкина. Сборник включает в себя еще одно стихотворение, адресованное Татьяне Михайловне Чериновой «Угрюмо век свой доживая…». Составители и редактор не проясняют для читателей личность Чериновой, оставляя широкое поле догадок. Вероятно, речь может идти о дочери известного московского врача Михаила Петровича Черинова. Доктору Черинову доводилось лечить Льва Толстого и супругу художника Сурикова Елизавету. В благодарность, Василий Суриков написал портрет Черинова и подарил его доктору. М.П. Черинов как и В.О. Ключевский был профессором Московского университета. С Ключевским они были почти ровесники, оба рано лишились отцов. (Отец Черинова умер от холеры в 1848, отец Ключевского погиб, попав в грозу в 1850). Дочь Михаила Петровича – Татьяна Михайловна, в замужестве Унковская наследовала от отца несколько доходных домов в Москве, среди них существующие доныне здания на Садово-Сухаревской и Малой Никитской.
[1] Надзиратель в учебных заведениях Российской империи
МИХАИЛ ЕСАУЛОВ, заместитель директора ГБУК КИКМ «Крепость
